Персональное чудовище для принцессы

Я смутно видела какие-то неясные обрывки воспоминаний. Кажется, бредила. Долго. И уже не знала, где сон, а где явь, но было страшно. А еще холодно. После – нестерпимо жарко. И постоянно хотелось пить. Кажется, я просила, умоляла, чтобы мне дали воды, но никто не торопился выполнять мои просьбы. Вместо желаемой жидкости мне против воли вливали в глотку какую-то горькую, вонючую пакость, после которой жажда только усиливалась, а обычной воды мне так и не дали.

Кажется, я плакала, выла, металась на месте, чувствуя, как кто-то или что-то удерживает мои руки и тело, заставляя кричать, требовать, затем просить и умолять. О чем просила – не знаю. Чего хотела – тоже понятия не имела, но это не мешало мне о чем-то сбивчиво шептать, чувствуя нарастающий страх и панический ужас и роняя крупные слезы, что отчетливо ощущались на моем пылающем лице.

А потом пришел покой. Не знаю, в какой именно момент, но, мне кажется, после того, как я увидела чье-то неясное лицо, что расплывалось перед глазами. Если бы меня спросили, ни за что бы не смогла ответить, как оно выглядит, какие у него приметы, но точно знала, что это мужчина. Его неясный силуэт лишь на несколько мгновений появился перед моими глазами, а после наступила темнота, долгожданная и спокойная. В нее я окунулась с радостью, так как там был покой…

Сознание вернулось резко. Миг – и я, открыв глаза, села, с немалым удивлением отметив, что нахожусь в незнакомой комнате и лежу на широкой, мягкой, хоть и скромной кровати с довольно чистыми простынями.

Комната была мрачная, без лишней мебели… Хотя ее тут вообще почти не было, если не считать стола, на котором горела одинокая свеча, кресла и самой кровати, на которой я лежала. Медленно, с опаской ощупала сначала лицо, дотронулась до раны на лбу и почувствовала под пальцами тугую повязку. Оглядела свое тело и поняла, что была в какой-то рубашке, явно мужской и несуразно большой для меня. После перевела взгляд на руки. Сейчас на них были розовые полосы уже заживающих порезов и ссадин. Это сколько же я пробыла без сознания? И где я? Кто меня спас?

Последнее, что я помню, – это… пуму. Напряглась и в мешанине мыслей и воспоминаний смутно разглядела отрывок, когда отчетливо ощущала, как меня поднимают на руки и куда-то несут. Затем был бред и лихорадка, после которых ничего ценного вспомнить не могла.

Чувствуя легкую тошноту и головокружение, я осторожно откинула одеяло и свесила ноги с постели. После резко замерла, так как этих нехитрых телодвижений хватило, чтобы меня замутило с утроенной силой. Переждала немного, глубоко дыша, и с тихим стоном все же сползла с кровати. Но тут меня поджидал новый сюрприз: ноги совершенно не слушались, так что вместо того, чтобы встать, я мешком свалилась на каменный пол, больно ударившись бедром. Тихо взвыла, переворачиваясь на спину, стараясь отдышаться и собраться с силами.

Неожиданно услышала шум шагов и напряглась. Через секунду дверь почти беззвучно открылась, и я зажмурилась от яркого режущего света, что бил из коридора, не позволяя мне разглядеть фигуру, стоящую в дверном проеме.

– Не ожидал, что ты очнешься так рано, – голосом, от которого у меня в животе что-то скрутилось в узел, сказали мне. А затем твердой поступью подошли, бесцеремонно подхватили под мышки, подняли и вполне аккуратно помогли вновь разместиться в постели. – Следовало позвать на помощь, а не подниматься самой, – укорили меня, а я распахнула слезящиеся глаза, чтобы посмотреть на мужчину. – После трех дней в горячке это было опрометчиво.

– Три дня? – изумилась я, смахивая мешающие слезы, и замерла.

На меня смотрел… монстр. Не в прямом смысле, конечно, но мужчина был таким огромным, что даже его, я бы сказала, красивое… да, все же красивое лицо не спасало. Красота эта была… пугающей. А еще странной. Никогда прежде не встречала никого с подобными резкими и грубыми чертами лица. Рядом с ним я чувствовала себя практически младенцем. Один взгляд на его руки – и гулко сглотнула, понимая, что такому хватит всего лишь удара, чтобы убить меня.

Загоняя подступающую панику подальше, я призвала себя к порядку, напомнив себе, что, вероятнее всего, именно он меня и спас. Следовательно, убивать меня в его планы не входит.

Заметив мою реакцию, мужчина как-то странно усмехнулся и заметил:

– Я не причиню тебе вреда, можешь не переживать.

А мне стало совестно. Вот правда. Он меня (предположительно) нашел в лесу, принес (вероятно) к себе домой, выходил, когда я болела, а я… Стоило его увидеть, и оскорбила спасителя просто своей реакцией.

– Прошу, простите меня, – немного хрипло сказала, виновато опустив глаза. – Я ни в коем случае не хотела вас обидеть. Простите за мою реакцию… я… я не хотела.