Персональный ангел

– Ты меня побьешь? – радостно уточнила она, взгромождаясь на переднее сиденье, всегдашнее Лешино место.

– Не надейся даже, – он позволил себе улыбнуться и захлопнул дверь.

Ну его к черту, этот багажник. На худой конец, чемодан и в салоне доедет!

* * *

С окружной он неожиданно свернул на какой-то проселок и заглушил мотор.

– Катя.

– Что?

– Что нам делать?

– Ты у меня спрашиваешь?

– У тебя.

– А что мы должны делать?

– Катька, прости меня. Я не знаю, как это объяснить. Я думал, что умру прямо с телефоном в руках, когда позвонил Дудников и сказал…

– И я думала, что умру. Я знала, что ты мне не поверишь.

– Дело не в этом. Дело в том, что я просто… растерялся. Я собирался в тот день сделать тебе предложение. И строил планы, как дурак. И даже собирался сказать, что черт с ними, пусть будут дети…

– Тимыч, ты ненормальный…

– Я даже не был уверен, что ты мне не откажешь. Что у меня есть такого, что было бы тебе нужно?

– Ты сам.

– Да. Я сам. Вот уж редкий подарок судьбы.

– Я люблю тебя, Тимыч. Но что изменилось? Ты ведь не нашел осведомителя?

– Нет.

– Почему же ты мне веришь?

– Потому что это – ты.

– И все?

– И все. И потому что я… Катя, я не могу этого сказать. Я не умею. Научи меня, Катя.

– Я люблю тебя. Я люб-лю те-бя… Видишь, как просто?

– Я все равно не умею…

– Не кусайся, Тимыч…

– Я не могу. Я тебя готов сожрать, не то что покусать. Я дикарь, да?

– Нет. Не нервничай ты так. Все в порядке.

– Катька, давай выходи за меня, а? Время остановилось. Сердце остановилось. Катерина отстранилась от Тимофея и посмотрела ему в лицо. Он был напряженным и выжидающим. Он был готов ко всему. Он будет умолять и шантажировать, если потребуется. Он не благородный герой голубых кровей. Он привык прорываться к цели с боями. Прорвется и сейчас.

– Но ведь еще нет результатов расследования. И выборы еще не прошли. И ты делаешь мне предложение?

– Да.

– Я согласна, Тимыч.

– Точно?

– Точно.

– Я рад, – сказал он просто. – Я рад, Катька…

* * *

В эфир прошла заставка, проскакали кони, и радостная ведущая повернулась к камере.

– Идиотка, – пробормотала Катерина. Эту ведущую она ненавидела.

– Наш сегодняшний гость – Тимофей Ильич Кольцов, личность в России очень известная…

Катерина пропустила все регалии, которые и так знала наизусть. Это было последнее интервью перед двадцатичетырехчасовой паузой. Агитация прекращалась сегодня в “ноль-ноль часов”.

Завтра наступит момент истины. Все станет ясно.

Победа или поражение.

Поражение или победа…

– Тимофей Ильич, как вы оцениваете ваши шансы на победу?

Голос Тимофея, который так немилосердно искажал микрофон, привел Катерину в состояние душевного трепета.

– Я не хотел бы оценивать ничьи шансы, – произнес он, глядя в камеру. Катерине казалось, что он смотрит прямо на нее. – Особенно сейчас, когда заканчивается агитация. Я сделал все, чтобы убедить избирателей в том, что могу быть очень полезен для своей области. Теперь слово за ними. Я все свои слова сдержал.

– С вашим выдвижением было связано несколько крупных скандалов в прессе, – ведущая кокетливо улыбнулась. Катерина напряглась – опасный момент! – Писали о вашей принадлежности к криминальным структурам, и вы потом это опровергли, подав в суд на газету “Московский комсомолец”. Еще была, если вспомните, очень громкая история с покушением на вас. Тогда же писали, что вы все это специально организовали, чтобы снискать расположение избирателей.

– Вспомню, – перебил Тимофей холодно, и ведущая осеклась.

– О господи, что он делает, – пробормотал рядом Приходченко.

– Подожди, подожди, Олег, – попросила Катерина. – Посмотрим…

– Я не устраивал покушение на себя, если это вас интересует. Я уверен, что оно было связано с недобросовестной конкуренцией на выборах. Многим известно, что я не допущу на территории области криминала, разгильдяйства, шкурничества и всего остального, на чем держится бизнес у некоторых… моих соотечественников. У меня тяжелый характер… – Тимофей сухо улыбнулся, – и сил хватает. Так что не всем со мной по пути. Но это скорее хорошо, чем плохо, верно?

– Что? – спросила ведущая, у которой не было этого вопроса в сценарии.

Катерина хмыкнула, а Приходченко переглянулся с Паниным. Они все боялись вопроса о детстве. Неизвестно, как отреагирует Тимофей, хотя они его готовили.

Тимофей улыбнулся своей волчьей улыбкой. – Я говорю, что мне даже нравится, когда не всем со мной по пути. Это означает, что какой-то путь все же есть. Не просто идем, куда ноги несут. Этого тоже не было в сценарии, и растерянность ведущей становилась неприличной. Катерина засмеялась.

– Тимофей Ильич, ваше положение, как бизнесмена и кандидата в губернаторы такого большого и сложного края, в некотором роде уникально. Вы стоите как бы вне политических партий и движений. Чем это объясняется?

– Тем, что мне некогда, – ответил Тимофей. – Я не имею физической возможности выискивать себе места в политических партиях и движениях. Я работаю иногда по двадцать часов в сутки. Если я буду оставшиеся четыре посвящать поискам своего политического “я”, меня выгонит жена.