Персональный апокалипсис

Томас предполагал, что за время ожидания мозг взорвется от мыслей. Он ошибался – мыслей было мало. Известные писатели создавали многостраничные романы о душевных страданиях людей, приговоренных к смерти. Откуда столько фантазии? Томас усмехнулся: его размышления тянули максимум на короткий рассказ. Рефлексировать не о чем. Он просил способ спасти дочь и получил его. То, что придется расплачиваться собственной жизнью, – всего лишь нюанс. Ему пообещали, что он увидит их. Своих девочек. Перед тем как…

– Встать! Лицом к стене!

Крайтона вывели из здания тюрьмы и усадили в полицейский фургон, который, по официальной версии, должен был доставить его в суд на слушание по делу. Томас не питал иллюзий, куда именно его доставят. Внутри вместе с ним сидели двое вооруженных до зубов охранников. Фургон тронулся, выплюнув из-под колес снежные комья.

В зарешеченное окошко светило солнце. В такой ясный, погожий день отчаянно хочется верить в светлое будущее, даже когда абсолютно точно знаешь, что будущего у тебя нет – ни светлого, ни темного – вообще никакого. Фургон мчался по трассе, затем свернул на второстепенную дорогу и вскоре затормозил. Томаса пересадили в джип с тонированными стеклами, где его поприветствовал Хоук.

Ехали молча. Томас сидел на заднем сиденье, со скованными за спиной руками, по бокам от него расположились двое мрачных амбалов.

Минут через двадцать джип снизил скорость и плавно остановился. Томас посмотрел в окно, и его пульс предательски участился. Наблюдавший за ним в зеркало заднего вида Хоук кивнул:

– Все верно. Это госпиталь, где лечится ваша дочь. Я набираю номер вашей супруги. У вас две минуты. Лишнее слово – и разговор прервется.

Мэдди ждала, когда доктор закончит осмотр Тины и поделится заключением о ее состоянии. По его мнению, лечение идет хорошо, организм откликается, и высока вероятность успешного выхода в ремиссию.

В холле госпиталя было шумно. Снующие туда-сюда медсестры переговаривались, звонили телефоны, тарахтели колесики каталок. Мэдди опустилась на стоявший у стены стул и закрыла глаза. Вчера ей пришло уведомление о поступлении на банковский счет баснословной суммы, и она словно очнулась от кошмара, в котором пребывала в последнее время. Ее вызывали в полицию, расспрашивали о муже, но толком ничего не объясняли. Мэдди кричала на офицера, требуя рассказать, в чем дело и где Томми, но ее вопросы игнорировали, словно она была пустым местом. В итоге расплакалась прямо перед офицером, предчувствуя самое худшее. И не ошиблась. Подробности ей так и не сказали, лишь намекнули, что Крайтон обвиняется в ограблении и убийстве.

Рыдания мгновенно прекратились. Она зло вскинула голову. Бред. Томми не самый законопослушный гражданин, но на убийство не способен! И если он под арестом, то она имеет право на свидание! Офицер силой вывел ее из кабинета и заявил, что свяжется с ней, когда ситуация прояснится. А пока она должна запастись терпением.

Все это напоминало паршивый спектакль в дерьмовом театре. Так же не бывает, чтобы ближайшего родственника держали в неведении и отказывали в законном свидании. Если бы не Тина, требовавшая внимания и заботы, Мэдди просто сошла бы с ума. Она вытирала слезы, сжимала кулаки и сутки напролет проводила в больнице, боясь хотя бы на минуту оставить дочь. Состояние малышки ухудшилось, но врач объяснял, что это обычная реакция на химиотерапию. Мэдди дежурила у постели дочери, запрещая себе плакать при ней. Тина просыпалась и спрашивала, где папа.

– Папа рядышком, милая. Папе нужно кое-что сделать, чтобы ты поправилась. Ты ведь хочешь поправиться, да?

– Я хочу увидеть папочку, – хныкала девочка.

У Мэдди сердце разрывалось, но она гладила дочку по голове и ласково шептала слова утешения.

– Папочка скоро вернется. Он ни за что не расстанется со своим воробушком.

Она уговаривала себя не поддаваться панике. Томми никогда ее не обманывал, он обещал, что все будет хорошо, а значит, все так и будет. Нельзя сомневаться, ни в коем случае нельзя, иначе она сломается и ни на что не будет способна. Ей нужно держаться, пока Томми не вернулся. Потом она позволит себе истерику, но сейчас следует оставаться в трезвом уме. И словно награждая ее за правильное решение, на банковский счет поступила необходимая на лечение сумма. Никто, кроме Томаса, этого сделать не мог, а значит, в участке ей морочили голову! Если бы он находился под арестом, как бы осуществил перевод?

В сумке затрезвонил мобильный. Кто-то звонил с анонимного номера.

– Алло, – машинально ответила она.

– Шоколадная, привет.

– Господи! – Мэдди вскочила со стула, уронив сумку на пол и даже не заметив этого. – Томми! Где ты? Куда ты пропал? С тобой все в порядке? Я чуть не спятила от страха!

– Что с Тиной? – Его голос звучал странно глухо, но Мэдди была слишком взволнована, чтобы обратить на это внимание.

– Деньги пришли, я оплатила лечение, врач уверяет, что все идет превосходно.

Томас сглотнул застрявший в горле комок:

– Ты в клинике?

– Да!

– Выйди, пожалуйста, на улицу.