Персональный демон

– Ты знаешь, после того, как они меня обшмонали, – усмехнулся Босой, – вряд ли со мной станут встречаться. Меня из игры вывели, теперь надо действовать другим способом. И тут надо серьезно все обмозговать. Грач и Вешняков думают, что от имени «Энкура» выступаю я, в «Энкуре» это дело поручили тебе, главное, чтобы эти две ниточки не сошлись, остальное дело техники. Но теперь копать некому, так что я еще подумаю, и мы с тобой решим, как тут разрулить. Лады?

– Лады, – ответил Алексей, – поеду на службу, дел по горло.

Кабинет Алексея находился по соседству с приемной пустующего кабинета вице-мэра по правовым вопросам, и когда Алексей проходил к своей двери, на ходу вынимая ключ, его окликнула секретарша.

– Алексей Михайлович, – пискнула она, – вас разыскивал Леонид Михайлович.

– Давно? – встрепенулся Алексей. – Что же ты мне на сотовый не позвонила?

– Да нет, только что, – стала оправдываться она, – я даже набрать вас не успела. Вот прямо сейчас звонили из приемной, сказали, что Вешняков вызывает вас к себе.

У Алексея волнительно затрепетало в левой половине груди. После смерти Вадима Вешняков возложил исполнение обязанностей заместителя главы на Алексея, как начальника правового управления. Но это еще ни о чем не говорило. Просто существовал целый ряд документов, по регламенту требующих подписи заместителя по правовым вопросам, без нее движение бумаг может просто-напросто застопориться. Но разговоров о том, кого назначат, пока не было. Вот он, настал момент, которого Алексей ждал так давно. Больше Вешнякову его вызывать не за чем. Значит, он все-таки поразмыслил и решил, что лучшей кандидатуры ему не найти. Да и Грач возражать не должен, Леша ведь работал в «Высоте» и был там на хорошем счету, пока не появился Вадим и не спутал ему все карты.

Сердце билось в груди, когда он поднимался на второй этаж, едва сдерживаясь, чтобы не прыгать через ступеньку. Он испытывал настоящий подъем, впервые за много лет чувствуя, что близок к цели, что имеет ясный горизонт, который не омрачает наличие врага.

В холле перед дверью приемной мэра, как всегда, были люди, Леша со всеми поздоровался, перед входом задержал на секунду воздух, чтобы успокоиться, потом глубоко вздохнул полной грудью и, выдохнув, открыл дверь.

– Проходите, – без всяких предисловий указала жестом на дверь кабинета секретарь, – Леонид Михайлович вас ждет.

Леша постарался сдержать торжествующую улыбку, которая так и лезла на физиономию, для этой цели он даже слегка сдвинул брови, чтобы придать лицу более серьезное выражение, и вошел. Кабинет мэра был пуст. Из комнаты отдыха, дверь в которую была приоткрыта, слышались приглушенные голоса. Что делать? Так и остаться ждать тут? Неприлично – подумают, что подслушивал. Заходить в комнату отдыха без персонального приглашения мэра не принято – это могут позволить себе только люди совсем уж ближнего круга. Леша секунду подумал, подошел к роскошному рабочему столу главы города и довольно громко, чтобы было слышно за приоткрытой дверью, произнес:

– Леонид Михайлович, вызывали? Может, я зайду попозже?

Голоса стихли, беседа прервалась, через несколько секунд в проеме показался мэр.

– А, пришел, – протянул он, – садись.

Алексей сел на указанный стул.

Вешняков в поисках чего-то стал шарить рукой по своему роскошному столу, потом выдвинул ящики, не обнаружил того, что хотел, и рявкнул, нажав предварительно на кнопку телефонного аппарата:

– Лена, ну что это такое? Даже бумаги чистой у меня в кабинете нет!

Не прошло и трех секунд, как в кабинет ворвалась секретарша.

– У вас есть, Леонид Михайлович, просто вы не нашли, – виновато пролепетала она, – вот в этой тумбочке.

Девушка указала на роскошный предмет гарнитура, на котором располагались многочисленные телефоны обычной и специальной связи. Вешняков выдвинул первый же ящик, убедился, что бумага там действительно есть, и пробормотал:

– Ладно, иди уже, но учти, что я должен знать, что и где у меня находится.

«Где у тебя стоит коньяк, ты уж точно знаешь», – подумал про себя Леша. Настроение у него было приподнятое.

Вешняков вынул из ящика чистый лист и протянул Гордееву:

– На, пиши заявление, – как бы между прочим сказал он.

Лешино сердце подскочило до самого горла: он не ошибся, он в одной минуте от цели, ради которой пришлось изрядно поволноваться.

Леша взял протянутый листок.

– Что писать, Леонид Михайлович? – делая вид, что еще не понимает, о чем речь, спросил он.

– Как что? – Вешняков вытаращил на него изумленные глаза. – Заявление пиши.

– Какое заявление, о чем? – все еще играя в скромность, спросил Леша.

– Как это – какое?! – взревел Вешняков. – Заявление об уходе! Какое же еще? По собственному желанию, твою мать!

Далее последовало изысканно-витиеватое матерное ругательство.

Вешняков посмотрел на окаменевшего Гордеева и процедил:

– Че замер? Пиши, урод.

После этого он отвернулся к окну.

– Леонид Михайлович, я ничего не понимаю, – только и смог пробормотать Алексей, – я что-то сделал не так? Я допустил какую-то ошибку? Объясните, может быть, я могу все исправить?