Персональный детектив

Ни доместик, ни климат не работали – в комнате стояла трудно переносимая вонь и царил ужасающе художественный беспорядок. Везде разбросали женские тряпки, картонные какие-то маски, инструменты, детали кухонной утвари, книги, кристаллы – словом, мусор. Окно было заляпано чем-то тусклым и намертво присохшим, а в единственном свободном от мебели углу валялись части некоего агрегата непонятного назначения. Трудно было смириться с мыслью, что здесь живет женщина.

Стараясь ни на что не смотреть, Кублах церемонно поклонился хозяйке, которая даже и нарядом своим глубоко его поражала: на ней был изготовленный по меньшей мере две недели назад вечерний «коктейль» с черным мужским жабо и драные шаривари неопределенного цвета. Он сказал:

– Спасибо вам большое, дама. Если бы не вы…

– Если бы не я, – медленно отчеканила женщина, – ты бы умер. А если бы ты не умер, была бы обязательно я мертва.

По-питекантропьи ссутулившись, она смотрела на Кублаха исподлобья и безо всякой симпатии.

«Пьяна, – подумал Кублах. – Боже мой, да она в стельку наклюкалась!»

Кублах еще раз поклонился. Не было смысла задавать ей вопросы, да и охоты он не имел – уроженец Метрополии, Кублах не выносил пьяных, и особенно пьяных женщин. Консультация с моторолой – вот единственное, в чем он сейчас отчаянно нуждался. Но женщина, судя по всему, жаждала неприятного разговора.

Женщина! И это женщина! Соблазнительные картинки вспомнились Кублаху. Кублаху было что вспомнить и с чем сравнить стоящую перед ним пьянчужку – и он сравнил.

Он хорошо сравнил, со знанием дела, он попытался угадать фигуру под неуклюжим, неженским нарядом и неожиданно для себя остался доволен итогом осмотра. «Очень даже ничего могла бы быть дамочка, – подумал он, – интересно посмотреть, что за ноги». Но вместо этого поднял глаза выше, чтобы посмотреть, как это, видимо, красивое тело увенчивается бессмысленной, почти слабоумной рожей отвратительного бесполого существа. И натолкнулся на взгляд оскорбленный и ненавидящий.

– Ничего, – сказала женщина, пряча глаза. – Все в порядке. Здесь вы в безопасности, Иоах-х-хим Кублах.

Он насторожился.

– Мы знакомы?

Женщина прищурилась, насмешливо вытянула губы.

– А вы сомневаетесь?

«И правда, – подумал Кублах, – определенно, что-то знакомое». Он вгляделся внимательнее.

– Я… Нет, я не помню вас. Это странно, у меня хорошая память на лица.

– На лица… – эхом отозвалась женщина. – А на души?

«Господи, на души!» Кублах обаятельно улыбнулся.

– Я понимаю, что причиняю вам излишнее беспокойство, – сказал он самым вежливым тоном, на какой был способен, – и я, поверьте, чрезвычайно благодарен вам за спасение…

– Блюмс! – вставила женщина. Она была не только пьяна – она стремительно продолжала пьянеть.

– …э-э-э… за спасение, именно за спасение. Без вас бы мне грозила верная смерть, но, дама, я хотел бы затруднить вас еще одной…

– Джосика! – отчеканила женщина. – Такое у меня имя. Меня зовут Джосика.

– Очень приятно, красивое имя. Я когда-то знал одну Джосику, но… Так вот, я хотел бы обратиться в ваш, так сказать, адрес, – тут он хихикнул, – с просьбой о позволении воспользоваться… Словом, вы не одолжите ненадолго ваш мемо?

– М-мемо? – к Джосике вернулась вся ее неприветливость. – Это еще зачем?

– Мне, видите ли, совершенно необходимо проконсультироваться с вашим моторолой о ситуации, в которую я попал. Ну, вот эта погоня, стрельба и так далее. Очень многое здесь чрезвычайно удивляет меня.

– Проконсультироваться, – угрожающе сказала-спросила Джосика.

– Именно.

– С моторолой.

– Совершенно верно. С вашим городским моторолой, если вы ничего не имеете против.

Джосика осуждающе покачала головой, бормотнула что-то себе под нос и, шутовски распялив в стороны руки, отрезала:

– А нету!

– То есть как? – удивился Кублах.

– Нету у меня мемо. Никакого такого мемо у меня нет, понятно вам? Захотелось ему через мемо с моторолой понежничать. Нету – и не просите.

– Так странно, – ответил Кублах. – Первый раз встречаю человека, который… Тогда, может быть, позволите воспользоваться терминалом, который вон там?

– И терминалом не позволю, – упрямо сказала Джосика. – У меня он поломанный, терминал.

– Да вот же! – рассердился наконец Кублах, указывая рукой. – Как же он поломанный, когда вон огонек горит, для вас какое-то срочное сообщение. Как же вы говорите, что сломан?

Джосика покосилась на терминал, пьяно вздохнула.

– Сломан он, говорят тебе, сломан. Чего вам надо-то? Чего вам здесь непонятно?

«Ладно, – подумал Кублах, – спросим у тебя».

– Мне многое непонятно, уважаемая Джосика. Например, скажите мне для начала, по какому поводу у вас карантин?

– Карантин? – тупо удивилась Джосика. – Какой карантин? Никакого карантина не знаю. И чего непонятного? Это, наверное, карантин для того, чтобы никого сюда не пускать. Когда не хотят никого пускать, тогда объявляют карантин, понятно вам?

– А для чего не пускать-то?

– Ну как же! Ведь карантин, сами же говорите.

– Так. Очень хорошо, – спустя паузу вежливо констатировал Кублах. – Следующий вопрос, если позволите.

– Отчего же, позволю.

И подмигнула ему с омерзительной зазывностью.