Перспектива смерти

– Так, как и предполагали, оба убиты из одного и того же оружия. Пистолет Макарова. Пули и гильзы идентичны. Нарезы, совпадают. Эксперту даже не потребовалось много времени. Все очень ясно. И все, очень понятно. Он сказал, что давно так легко ему не было. Нарезы – как новенькие.

– А что вы так радуетесь? – сурово спросил у Попова Толстиков. – По-моему, ничего веселого в этом нет.

– Ну, как же товарищ полковник. Веселого-то, может быть и мало, но вот радуюсь, что не ошиблись мы! Как и предполагали – так и вышло. Убийца стрелял из одного и того же ствола.

– Хм, выходит этот убийца спокойно разгуливает и убивает. Причем прикрывается красными корочками сотрудника нашего вернее вашего УВД? – Лесина закурила сигарету и положив листы посмотрела на Полякова, – Ну, и что по этому поводу ты скажешь Витя? Какие тут у тебя догадки? Кстати, мне теперь нужно у тебя спросить, судя по обвинениям или подозрениям полковника, а где ты был, в то время, когда этих людей убили? И есть ли у тебя алиби?

Поляков зло посмотрел на Лесину. Но грубить ей не стал. Толстиков, ждал ответа Виктора, внимательно наблюдая за ним.

– Так, что ты скажешь, а Витя? Я жду?! – Вера вошла в роль.

Поляков понимал, что она только и ждет, что бы он сорвался и рассказал все про Казанцева.

Но тут неожиданно за Виктора вступился Попов. Он замахал руками и заговорил быстро, словно читал скороговорку:

– Что вы, что вы товарищ следователь, что вы! Перестаньте ругаться! Перестаньте!

Какие там алиби? Не надо, не каких алиби. Есть уже данные об оружии. Оно ведь тоже в картотеке есть. И я думаю, принадлежит убийце.

– Какие еще данные? – в один голос вскрикнули Виктор и Лесина.

– Ну, по стволу. Есть данные, – растерянно повторил Попов.

Толстиков молчал. Он ждал и смотрел за развитием событий.

– Слушай Попов, ты что? Не тяни резину – говори! Что за ствол? – Поляков сжал кулаки.

– Да, что вы нервничаете? Я понимаю, что дело не обычное. Но тем не менее. Пистолет Макарова за номером тридцать пять, сорок три. ЛМ. Принадлежит, вернее закреплен, за край ГУВД. А точнее, за региональным управлением по борьбе с организованной преступностью. Выдан. Пятого. Ноль четвертого. Тысяча девятьсот девяносто восьмого. Старшему оперуполномоченному, Олегу Сергеевичу Казанцеву. Все. Вот такие данные.

В кабинете воцарилась тишина. Было даже слышно, как щелкали электронные часы на стене. Стрелка методично двигалась на одно деление.

– Да дела, – первым подала голос Лесина.

– Значит, все эти разговоры майора о Казанцеве имеют почву, – Толстиков посмотрел на Веру.

– Выходит так, – Лесина потянулась за пачкой сигарет.

– Черт. Выходит, этот самый Казанцев, просто ходит и мочит людей, как какой-то наемный убийца, а мы его остановить не можем? Почему? Вы, что Поляков, с ума сошли? Вы, что раньше тот не доложили? Ведь это уголовным делом попахивает! Если выяснится, что уже, после ваших подозрений – Казанцев совершил убийства, то я вам не завидую!

– А вот это уже слишком. Все я подавал. И Казанцева включили в разработку. Просто его не могут вычислить. Вот так. Его проверяли сразу после убийства Кубаровой. Так, что на меня что-то повесить у вас не получится! – огрызнулся Поляков.

Ему надоело быть в этом кабинете подозреваемым. Виктор закурил сигарету. Он хотел встать и уйти, но не решился. Понимая, что все равно придется работать с Толстиковым. Ведь еще немного и откроется, что Ольга пропала. И тут ему тоже придется приводить свои доводы. А их у него очень мало.

Толстиков покосился на Попова. Еще раз перечитал бумаги, принесенные им и тяжело вздохнув, сказал:

– Свободен лейтенант. Свободен.

Попов, обиделся и как мальчишка, надув губы ответил:

– А, что? Думаете, при мне говорить нельзя? Так зря! Я кое-что вам тоже могу рассказать! Ведь я по трассе работаю. И я кое-чего раскопал.

– Что ты там еще раскопал? – спросила Лесина.

– А, в чем был одет этот убийца и его внешний вид. Вот.

– Ну и в чем же? Давай говори. Никто тебя не гонит. Рассказывай, вернее, докладывай, – Вера с укоризной посмотрела на Толстикова.

– Значит так. По опросам свидетелей, вернее свидетельницы, Лукиной Марии Львовны. Восемнадцатого года рождения, проживающая – Чкалова пятьдесят, квартира тридцать семь. Так вот. Пенсионерка и хорошая бабушка, говорит, вернее – утверждает, что в день убийств, она видела, как в их подъезд вошел высокий мужчина в короткой коричневой дубленке и светлой формовке.

Поляков сразу вспомнил, что, когда он следил за Казанцевым – тот был одет в короткую дубленку и светлую формовку. Виктор тяжело вздохнул.

Это заметил Толстиков:

– Что Виктор Степанович, опять, что-то вспомнили. И не хотите говорить?

– Да. Но расскажу потом, – буркнул в ответ Виктор. – А, что это ваша Мария Львовна, восемнадцатого года рождения – она вообще адекватна? Старушка, не страдает не какими, душевными заболеваниями и вообще можно ли положится на ее показания? – спросил Поляков у опера.