Перспектива смерти

Поляков понял, что он попал в цель. Это было именно то, что ему надо. Виктор сделал паузу и робко, словно боясь спугнуть удачу – спросил:

– А как я узнаю, за кем он числится? Данные то у вас!

– А вот с этим я тебе и помогу! – Остапенко улыбнулся и подошел к своему столу. Взяв журнал, он, не глядя на Полякова, поманил его рукой:

– Иди сюда – что стоишь?

Виктор подошел и заглянул в записи. Каллиграфическим почерком там были записаны фамилии и данные о задержанных. Виктор бегло пробежался глазами по строчкам, но не одного имени похожего на азербайджанское, не увидел.

Остапенко водил пальцем по странице и тоже искал. Через минуту он разочаровано буркнул:

– Черт возьми. А чурки то и нет. Как его фамилия то не помнишь?

– Да как мне знать то? Мне ребята просто сказали, у вас есть азербайджанец. Мол, вчера кто-то из наших, привез и все. А как его звать я и не знаю. Хотя нет, постой вроде как Гейдар! Да точно Гейдар!

– Черт нет тут никого. Одни русские фамилии, – лейтенант еще раз провел пальцем по строчкам.

– А может на другой странице?

– Нет, за вчерашний день только тут. Там уже позавчера будут, – Остапенко оторвался от журнала и гаркнул в коридор:

– Эй, Верхотуров! Ты вчера журнал заполнял?

Из глубины помещения послышался звонкий голос сержанта:

– Ну, я, а что?

– Так иди сюда мать твою! Что за бардак у тебя опять в записях?

По бетонному полу зашаркали шаги. Сержант лениво шел к столу. При тусклом освещении его фигура была похожа на приведенье. Полумрак срывал черты лица – превращая их в таинственное, серое пятно. Лишь когда Верхотуров подошел ближе – Поляков разглядел его глаза. Красные и недовольные они внимательно смотрели на Виктора.

– Эй, Верхотуров. Что такое? Где у тебя в записях вчерашний азер? Нет его! Не могу найти!

Сержант удивленно подал плечами и остановившись рядом со столом – вызывающе взмахнул связкой ключей – словно хотел ее запустить в лейтенанта:

– Так Серега и не найдешь ничего! Я не писал его туда!

– Как это не писал? Ты что? Он что сидит без записи? – разозлился Остапенко.

– Нет. Не сидит.

– То есть, как? – удивленно вскрикнул Остапенко.

Поляков тоже насторожился.

– Да так, что его писать, если его забрали через час как привели. Я его вон, в стакане держал! – Верхотуров кивнул на скамейку в углу – огороженную клеткой.

Ее называли стаканом. В этом, тюремном зверинце, обычно держали задержанных до того, как их поместят в камеру.

– Вот черт! – Остапенко виновато посмотрел на Виктора, понимая, что коньяка, ему сегодня не видать. – Видишь Витя. Нет у меня азера.

– Да вижу. Бардак у тебя, – буркнул Поляков.

Лейтенант зло крикнул на Верхотурова:

– Ты заколебал меня уже! Чего не предупреждаешь? А если, проверка! Если вон пришел бы не Витька, а полковник какой? Из ГУВД!

– Да не пришел бы… – виновато огрызнулся Верхотуров.

– Не пришел бы, – передразнил его Остапенко. – Кто хоть забрал? За кем он числился?

– Хм, так опера и забрали. Я что помню? Кто-то из отдела Саблина.

– Кто? – вскрикнул Поляков и тут же осекся, понимая, что так эмоционально может выдать свою истинную цель прихода.

– А кто точно-то? За кем его писали, привели вначале? Чей отдел?

– Я же говорю – полковник Саблин. Его отдел. За ним и писали. Вон в бумажках временного содержания смотри! А этого чурку привели. Посадили в стакан. А через час опять увели. Наверх, вроде подняли. И, все. Я, больше никого не видел, – пожал плечами старшина.

Поляков не мог поверить своим ушам. Азербайджанца по имени Гейдар, задержали сотрудники из отдела Саблина. А сам полковник мог даже подписать бумагу на его содержание в ИВС. Виктор попятился и вылил оставшийся в кружке кофе в железную урну в углу.

– Остыл собака. Не люблю я холодный кофе! – зло бросил он.

Остапенко пожал плечами. Верхотуров удивленно посмотрел на урну.

– Ну ладно пошел я тогда. Выпустите меня отсюда. Раз с вами ничего не решишь! – потребовал Поляков и стукнул кулаком по железной двери.

Он понимал, что ему нужно увидится с Саблиным немедленно.

– Полковника нет, – равнодушно ответила секретарша, пожилая женщина с седыми, коротко стриженными волосами.

Весь РУБОП звал ее Дуся. На самом деле секретаря Саблина звали Динара Сергеевна. Она работала с Евгением Петровичем вот уже пятнадцать лет. Верой и правдой служила ему и была настоящим другом и помощником. Саблин никогда не говорил о Динаре плохого слова. А на шутки коллег: о старой грымзе и возможности появления молодой секретарши – не обращал внимания.

– Динара Сергеевна. Мне срочно! – Поляков скорчил жалобное лицо.

– Послушай Виктор, я же говорю тебе Евгения Петровича нет. Нету Витенька. И не надо мне тут цирк устраивать.

– Нет, вы меня неправильно понимаете Динара Петровна. Мне он нужен срочно. Просто срочно. Скажите – где он?

– Послушай Витя, ты меня знаешь уже почти десять лет. И вот я тебе, когда – нибудь, врала или не говорила бы правду?

– Нет.

– Вот и сейчас я тебе говорю – нет его. А я не знаю где он.

– Но так не бывает, Динара Сергеевна. Так ведь, не когда не было. Что бы он вам не сказал – куда идет или едет.