Перспектива смерти

– Но самого главного мы не узнали. Куда и как они переправляли деньги. И кто был тут представителем. Его, не оказалось – не среди задержанных. Не среди убитых. Безбородько то, был пешкой хоть и козырной. Но все равно, он решал лишь об операциях. Об оперативной так сказать части. А о финансовых отчетах он не беспокоился. Тут все решали за него. Мы кстати так и не вычислили их бухгалтера. Его как говорят эти задержанные тоже нет среди них. Никто из них толком ничего по этому поводу пояснить не смог. Просто они никогда в глаза не видели этого самого пресловутого бухгалтера. И последнее. Насчет Ольги Сечиной. Никто из задержанных, не знает об ее судьбе. Никто! Подчеркиваю. Они все в один голос говорят, что не видели ее. И не знают, кто ее похищал. Вот такие пироги. Один из этих оборотней, правда, пояснил, что с Ольгой контактировал лично Безбородько. Он ей вроде как звонил по телефону. Он с ней разговаривал, о каких-то финансовых делах. Вот и все.

– А что, что конкретно? Что за дела? Какие могут быть дела? – вскрикнул Виктор.

Он потерял терпение. Медлительный и рассудительный рассказ Толстикова его раздражал.

– Не кипятись Виктор. Не кипятись. Скорее всего, твоя Ольга тоже попала так сказать – в их разработку. Этот опрашиваемый пояснил – Безбородько говорил с ней, о пятидесяти тысячах долларов. Стандартная, как он пояснил, сумма для их откатов. Они такие деньги брали с коммерсантов среднего звена – когда те попадали на их крючок. Вот так.

– То есть вы хотите сказать – Ольга попалась на их крючок?! У них был, на нее компромат, и они ее шантажировали? Требовали бабки?

– Скорее всего, да. Извини, но, такова правда. Возможно, Ольга на чем-то засветилась перед законом. Или еще что ни будь в личном плане. Ну и так далее, – полковник немного понизил голос.

Поляков понял, он не хочет ему сказать неприятную весть.

– Нет, вы договаривайте, если начали! Какие там у вас догадки? А может у вас есть и данные?

– Нет, Виктор, не кипятись. Ты же профи. В таких делах чувства не должны мешать. Они лишают рассудка. И это опасно. Не кипятись. Есть, конечно, один вариант, который тоже нельзя исключать. Возможно, твоя Ольга попалась на чем-то интимном. Возможно, у нее был мужчина, которого она могла от тебя скрывать. А возможно она просто могла быть замешана в какой-то афере противозаконной – и, если бы это скрылось, Ольга могла бы и попасть под суд. Вот и все, – спокойно говорил Толстиков.

– Нет! Бред, какой-то! Бред! Какой мужчина у Ольги? Бред! Она все почти время, у меня ночевала! Почти все время! Более того – она сама меня ревновала! Сама! Я это чувствовал! Нет! С мужиком вы перегнули! Да и с компроматом, каких-то махинаций – что могла Ольга делать незаконного в своем салоне красоты? Торговать фальсифицированными духами? На чем ее могли, эти ублюдки зацепить?

– Мы не знаем это Виктор. Не знаем! Поэтому я хочу, чтобы ты нам помог. Но горячку тут пороть не надо.

– Вот что! Я хочу, чтобы вы мне дали санкцию на допрос этих козлов! Особенно, того – который говорил про Ольгу! Я не просто хочу – я требую!

– Ну, вот началось! Я же говорю – горячку пороть не надо! А ты вон как! Ты ж его там, в камере убьешь! – Толстиков противно ухмыльнулся.

Полякову захотелось ему просто заехать в рожу. Он сжал кулаки, но сдержался. Тяжело выдохнув воздух, тихо прошипел:

– Почему я не могу поговорить с этим ублюдком?

– Ну, Витя, ты же знаешь правила. Знаешь. Это дело теперь передано в региональное управление ФСБ. Там свои следователи. Там свои порядки. И сидит они в нашем изоляторе. Вернее, в их изоляторе я еще все путаюсь, – ухмыльнулся Толстиков.

– Я что-то не пойму? Вы за кого играете? За МВД или за ФСБ? Да и Толстиков ли у вас фамилия? Может мне тут с вами и не надо разговаривать?

– А вот, хамить, Витя, не надо! Не надо. Я Толстиков. И сейчас я гарантирую тебе – я официально являюсь офицером МВД. Поэтому я и сказал у них. Но вот, правда, никак не могу привыкнуть.

Поляков понял, что Толстиков прав. Нужно взять себя в руки. Ссора с полковником ничего хорошего не даст. Тем более как почувствовал Виктор – Толстиков относится к нему с симпатией. Причем искренней.

– Хорошо, полковник. Пусть так. Ну а чем я могу помочь вам?

– Не только нам, но и себе, – поправил его Толстиков.

– Ну, себе? Чем?

– А вот чем, дела то об убийстве Кубарова и Сечина официально пока не переданы. Прокуратура ими занимается. Да и убийства в Дивногорске пока на прокуратуре весят. И ведет эти дела – Вера Григорьевна. Вот. Сюда можно и приплюсовать похищение гражданки Ольги Сеченой. И ты будешь официально вести всю оперативную работу. Но и нам поможешь кое в чем. Вот и все.

– Витя, прекращай тут эмоции выплескивать. Мне искренне жаль ситуацию с твоей невестой, но надо что-то делать, а сопли, распускать! Будешь работать со мной или нет. А то мне уже все это надоело! – решительно сказала Лесина.

Она пристально посмотрела на Полякова. Он даже немного испугался ее взгляда. Решительный и властный, он излучал укор.

– Хорошо. Я согласен, – выдавал из себя Поляков.