Перспективная работа

— Даже не знаю, к чему все это приведет. Незавидная у вас судьба, я говорю не о тебе, Норберт, и вообще не об ученых-естественниках, а о тех, кто изучал древние языки, историю искусств или классическую философию, а таких немало. Мы же видим, чем им приходится заниматься, когда они заканчивают учиться. Кто хочет стать гуманитарием, должен понимать, что перспективы у него, прямо скажем, неважные, по крайней мере сегодня. Я почти уверена, что скоро на всех должностях у нас будут работать люди с университетским образованием — на стройках, в портах, проводниками и таксистами.

Кристиана остановилась, покачала головой, внезапно что-то вспомнив, и с горечью сказала Норберту:

— Ты, наверное, помнишь, как Арно получил престижную премию для молодых ученых. Он тогда прокомментировал фрагмент из Гераклита. В дипломе было сказано, что своей работой Арно внес решающий вклад в дискуссию о теории ценностей. И что в результате? А ничего! Кроме членов жюри, его работой никто не заинтересовался. Зато если бы в какой-то телевикторине ему удалось назвать все хобби Майкла Джексона, вот тогда он наверняка бы прославился.

— Прошу тебя, Кристиана, — возразил Андерсен, — пожалуйста, перестань, я же вижу, к чему ты клонишь, но я все равно убежден, что факультет выбрал правильно, — это моя профессия. И ты знаешь, как много она для меня значит. Я бы никогда не смог пойти по тому пути, который выбрал Норберт. У меня просто нет к химии способностей. Так что наберись терпения.

Он взглянул на Кристиану, которая подошла к окну и смотрела вниз на улицу, и ему почудилось, что ее поза выражает отчаяние.

— Арно прав, — сказал Норберт. — Лучшая работа — это вовсе не та, которую можно получить прямо сейчас. Вам нужно просто потерпеть.

В ответ Кристиана обернулась и сухо произнесла:

— Ты не выключил фары.

Норберт не спеша попрощался, обнял их обоих, мельком глянул вниз на свой автомобиль и попросил Андерсена проводить его до двери. Перед книжным стеллажом он вдруг остановился и стал рассматривать серебряный набор, стоявший на овальном подносе рядом с фотографиями: кружечки, кофейник и два ажурных блюдца. Его рука ласково потянулась к ним, будто хотела защитить.

— Шеффилд, — проговорил он тихо. — Это работа знаменитого серебряных дел мастера из Шеффилда. Подарок маме к ее свадьбе.

— Я знаю, — сказал Андерсен. И еще раз помахав Норберту рукой, вернулся на кухню. Он не удивился, увидев, что Кристиана нетерпеливо его ждет, нетерпеливо и требовательно, как будто теперь, когда они остались одни, он обязан дать ей полный отчет.

Андерсен положил свой чемодан на стол, выудил из него книжку с бланками заказов и показал Кристиане.

— Я чуть было не пристроил три штуки, — сказал он.

— Но здесь отмечен только один заказ, — удивилась Кристиана.

— Тут явно какое-то недоразумение, мне перебежал дорогу Штюббс, он тоже работает на «Тритон», по-видимому, он там побывал незадолго до меня.

Кристиана вновь и вновь перечитывала запись единственного заказа, было заметно, что ей хочется узнать, какая сумма будет отнесена на его счет. Она подняла голову и спросила:

— Сколько стоит словарь?

— Двести шестьдесят, — ответил он и добавил: — Мой процент начисляется ступенчато, как обычно. Для начала они дают мне восемь процентов, если же заказов будет больше, может получиться и девять.

Она на мгновение задумалась, а потом сказала:

— Я приготовлю тебе бутерброды.

Андерсен взял двумя руками раскрытый чемодан и понес в гостиную. Он собирался поставить его на подоконник, но чемодан выскользнул из рук и один том словаря шлепнулся на пол к его ногам. Андерсен быстро его поднял, опасаясь, что могут помяться страницы. Невольно он прочитал статью о Цицероне и обнаружил ошибку: трактат «О причинах порчи красноречия» написал не Цицерон, а Квинтилиан. В этом он был абсолютно уверен, хоть и не предполагал, какое значение имеет его открытие.

Андерсен пришел несколькими минутами раньше положенного срока, не услышав за дверью Болльнова голосов, он постучал, и его тут же пригласили войти. Перед письменным столом Болльнова он увидел посетителя и уже хотел было выйти, но начальник попросил его остаться и познакомил с коллегой. Пожимая Штюббсу руку, Андерсен подумал, что он похож на актера, симпатичного парня с плутоватой улыбкой из фильма «Горький рис». По-видимому, Штюббс только что передал Болльнову свои заказы, и тот похвалил его за хорошие результаты. Самоуверенный и довольный, Штюббс предложил Андерсену сигарету и ничуть не расстроился, когда тот отказался. Штюббс дружески заметил, что рад познакомиться с новым коллегой. Спросил, желает ли Андерсен, чтобы к нему обращались с упоминанием ученого звания, на что Андерсен ответил:

— Между взрослыми людьми это звучало бы смешно.

Штюббсу этот ответ понравился. Перед тем как проститься, он предложил как-нибудь вместе пообедать в одном из портовых рыбных ресторанов и, так сказать, обменяться опытом.