Перспективы России

Отказ от советской модели управления экономикой, в которой не было места для действия рыночных сил и механизмов, вопреки надеждам на взрывной рост производительности и скорый экономический прорыв, почти не сказался на эффективности обрабатывающей промышленности и даже ухудшил ее положение вследствие относительного удорожания сырья и топлива. Чуда не произошло — половинчатые и во многом сомнительные политические преобразования сами по себе не могли изменить объективные экономические ограничители. Сочетание общеэкономического отставания страны от центров мирового хозяйства, с одной стороны, и наличие крупной сырьедобывающей базы, о чем мы говорили в первом разделе, — с другой, с неизбежностью привели к тому, что основная часть предпринимательской энергии, высвобожденной крушением плановой экономики, как и следовало ожидать, была обращена на установление контроля за сырьедобывающим сектором и активное его использование в целях скорейшего обогащения. Именно этот сектор стал центром столкновения наиболее мощных интересов и, соответственно, наиболее скандальных примеров коррупции и фантастического обогащения отдельных лиц, и именно он стал центром генерирования самых крупных финансовых потоков в постсоветской экономике. Те, кому удавалось хотя бы ненадолго установить свой контроль над наиболее ценными сегментами этого сектора, в целях скорейшего обогащения использовали различные методы и, как они их называли, «бизнес-технологии» — от откачки ресурсов из предприятий этого сектора до их быстрой капитализации и перепродажи, но главное содержание деятельности по их хозяйственному «освоению» так или иначе сводилось к получению максимального личного дохода в пределах сравнительно узкого временного горизонта при минимуме вложений. При этом обрабатывающая промышленность, в том числе и ее сравнительно передовые на тот момент производства, не получили и десятой доли того внимания и тех ресурсов, которые были задействованы для налаживания процесса извлечения прибыли из сырьевого сектора и его производных.

Так или иначе, структурный перекос экономики в сторону сырьедобывающего сектора, о котором мы много говорили выше, породил именно тот тип капитализма, который наиболее органично соответствует роли этого сектора в мировой экономике, а именно — капитализм застойного, периферийного типа; капитализм, лишенный стимулов и механизмов для опережающего или даже догоняющего развития.

Другими словами, страна вновь оказалась в своего рода исторической ловушке. Отставание от группы наиболее развитых экономик объективно обусловливает малую эффективность экономики в целом, а значит — в краткосрочном аспекте делает добычу и экспорт сырья наиболее эффективными и прибыльными видами деятельности, что, в свою очередь, обусловливает концентрацию ресурсов именно в этом секторе и тем самым консервирует и усугубляет отсталую структуру экономики. Кроме того, естественным следствием такого рода ситуации является хронический отток капитала и интеллекта из страны (те их части, которые превышают потребности, предъявляемые механизмом обслуживания высокорентабельной эксплуатации природных ресурсов, оказываются невостребованными и уходят в более развитые зоны мирового хозяйства), а также высокий уровень коррупции, неизбежно сопровождающий дележ ограниченного сырьевого «пирога» (доступа к эксплуатации природных ресурсов) между различными предпринимательскими и административными группами, располагающими крупными деньгами, властью и влиянием. Страна оказывается оттесненной на глубокую периферию современного глобального капитализма и вынуждена довольствоваться в нем преимущественно низкодоходными и малоперспективными нишами. (Кстати говоря, высокие цены на нефть, характерные для последних лет, отнюдь не отменяют справедливости утверждения о низкой доходности этой ниши — хотя бы потому, что доходы от экспорта нефти, которая, безусловно, является национальным достоянием, а не собственностью отдельных лиц, необходимо оценивать в расчете на каждого жителя страны, а не на узкий круг лиц, непосредственно осуществляющих ее добычу и продажу.) Соответственно, будучи мало или вообще никак не представленной в наиболее быстрорастущих и ведущих к возникновению интеллектуальной ренты секторах, такая экономика по сути лишается возможности когда бы то ни было преодолеть экономический, а следовательно, и социальный разрыв, отделяющий ее от центров современного мирового капитализма.