Перспективы России

Данное положение уже неоднократно формулировалось нами ранее, но по большей части в форме некоей аксиомы. Однако на самом деле оно легко доказывается логически и, более того, органично подтверждается мировым опытом новейшего времени.

Действительно, начнем с самого простого — с вопроса о темпах экономического роста. Учитывая масштабы сегодняшнего отставания России по уровню доходов населения и предприятий, по уровню технической и интеллектуальной оснащенности производств, являющихся основными источниками этих доходов, наконец, по соотношению объемов ресурсов, находящихся в распоряжении предприятий, и потребностей в них в период модернизации, невозможно сомневаться в объективной необходимости достижения высоких и очень высоких темпов экономического роста как обязательного условия преодоления этого отставания. Собственно, это понимание является сегодня в России практически всеобщим, и, судя по постоянному акцентированию задачи удвоения ВВП за десять лет, в полной мере разделяется и официальной властью. Однако способна ли существующая социально-экономическая система обеспечить возможность таких темпов роста на протяжении исторически длительных периодов времени? Мое твердое убеждение — нет, не способна.

Прежде всего, данная система органически не способна обеспечить главное условие ускоренного роста — механизм форсированного накопления капитала. Рост не берется из воздуха — он возможен только на базе опережающего накопления капитала хозяйствующими субъектами, действующими в данной экономике, для чего норма инвестиций должна длительное время находиться на исторически высоких уровнях — не 16-18 %, как в сегодняшней России, а 30-40 %. Возможно ли такое в рамках действующей системы? Рискну утверждать — нет. Здравый смысл подсказывает, а исторический опыт подтверждает, что относительные масштабы инвестирования (а в крупных масштабах последнее возможно только как долгосрочное инвестирование) находятся в прямой зависимости от уровня предсказуемости основных условий хозяйствования. А именно: степени незыблемости права собственности и норм взаимоотношений между участниками хозяйственной системы, размера изъятий в пользу государства и его относительной величины. Конечно, полной, стопроцентной предсказуемости нет нигде в мире, да и не может быть по определению, но разброс в ее фактических величинах достаточно велик, что определяется как историческим прецедентом (если в последние десятилетия базовые условия сохраняли стабильность, можно с высокой степенью достоверности предполагать их неизменность и в течение, скажем, десяти лет на будущее), так и степенью приверженности этому принципу политико-экономической элиты общества.

Так вот, система «периферийного капитализма» обеспечить эти условия не может в принципе, и это можно аргументированно обосновать. Во-первых, мы установили, что для нее характерна чрезвычайно высокая, гипертрофированная роль, играемая в хозяйственной жизни государственной бюрократией, которая в основной своей массе не владеет крупной личной собственностью и, соответственно, не заинтересована в придании ей статуса «священной коровы». Напротив, неизбежные волны кадровых изменений в рамках правящей бюрократии ведут к соблазну объявить сложившуюся структуру собственности несправедливой и нелегитимной и попытаться перестроить ее по-новому, с выгодой для новой кадровой команды.

Во-вторых, этой системе органически присуща пониженная роль права как регулятора общественных и экономических отношений. В этой системе право как институт выполняет второстепенные, вспомогательные функции, регулируя решение малосущественных вопросов либо отношения между хозяйствующими субъектами, не играющими в экономике сколько-нибудь важной роли. Главная же часть деятельности по распределению и использованию экономических ресурсов общества регулируется произвольными решениями административных и иных властных структур — решениями, которые в силу своей природы отличаются высокой волатильностью и субъективизмом.

Наконец, в-третьих, особенностью «периферийного капитализма» является самовоспроизводство сложившейся структуры экономики с точки зрения роли отдельных секторов. В нашем случае — это закрепление сырьевого характера экономики, размеры и, главное, темпы роста которого жестко ограничены динамикой спроса на его продукцию. В результате главные субъекты инвестирования — крупные корпорации — оказываются не заинтересованными в форсировании этого процесса сверх потребностей сырьевого сектора, составляющего их основу и главный источник доходов.