Перст судьбы. Эсмиль

Он и сам не заметил когда, в какой момент дерзкая рабынька из придорожного трактира стала вдруг необходимой ему. Его возбуждали ее непривычная строптивость, непокорный взгляд из-под светлых бровей, гордость аристократки, мелькавшая в каждом жесте, в каждом движении, а еще тело – сочное, налитое тело одалиски с шикарной грудью, упругими ягодицами и изящной тоненькой талией. Разве так может выглядеть трактирная рабыня?

Он невольно прикрыл глаза, вспоминая их первую встречу. Как она стояла, полуобнаженная, над деревянной лоханью, осторожно скользя намыленными руками по своим роскошным грудям, а ее розовые соски стояли, будто две спелые вишни. У него тогда даже рот наполнился слюной, так хотелось попробовать их на вкус.

Но при этом во всем ее облике читалась такая невинность, что он не посмел просто задрать ей подол и взять прямо там. Нет, он поступил, как следует благородному человеку: заплатил хозяину за услуги и воспользовался своим правом на чистой постели, смыв с себя грязь и пот.

Любая рабыня была бы благодарна за то, что ее первый раз произошел в более-менее приличных условиях. Обычно, девушек лишали девственности просто прижав к стене сарая на заднем дворе или на сеновале. Мало кто из мужчин снисходил до того, чтобы снять комнату, заплатить за ванну и чистое белье. А уж о том, чтобы кувыркаться на платной постели с трактирной замарашкой – об этом и речи не было. Исключение составляли только опытные шлюхи, которые могли и удовольствие доставить, и расслабляющий массаж сделать натруженным мышцам, и собственноручно вымыть тело временного господина.

И вот Дарвейн с самого начала нарушил все эти правила, а теперь мучительно желал, чтобы его подозрения не подтвердились.

– Да, Нир, – сказал он, наконец, обращаясь к данганару, – проследи за ней, но осторожно, что бы она ничего не заметила. Думаю, девчонка не так проста, как хочет показать.

– А вы спрашивали ее, что она делала под окном?

– Спрашивал. Говорит, случайно оказалась не в том месте и не в то время. Но меня беспокоит не это. Слишком уж натренированная она. В пытках разбирается, в схватку влезла, наемного убийцу сумела уложить одним кинжалом, когда вы, мои воины, мечами справиться не могли.

Ниран виновато засопел. Такая прыть молодой рабыни ставила под сомнение гордость и достоинство самих данганаров.

– Так что выяснишь все, что сможешь, – продолжал лэр. – Желательно, не спускай с нее глаз, даже если я буду рядом. Мало ли, что задумает эта женщина, пока я сплю.

Ниран коротко кивнул. Теперь он не спустит с нее глаз, пока командир не отменит своего приказа.

***

После незатейливого ужина, состоявшего из чечевичной похлебки с вяленым мясом, куска хлеба, овечьего сыра и пары глотков вина из лэровой фляжки, Эсмиль заползла в палатку и устало вытянулась на войлочной попоне, брошенной на землю вместо тюфяка. Закуталась по самые уши в меховой плащ и тяжело вздохнула. Ближайшее будущее казалось ей все безрадостнее, и не было ни малейшего шанса на то, что оно изменится.

Она прикрыла глаза. Тело гудело от долгого перехода, натруженные мышцы болели. Хотелось провалиться в сон и ни о чем не думать, но в голову постоянно лезли мысли о Дарвейне.

Происшествие в таверне не прошло даром, Эсмиль чувствовала, что отношение лэра к ней изменилось, и совсем не в лучшую сторону. Если раньше он воспринимал ее как умалишенную, но безобидную рабыню, то теперь считал шпионкой и наемной убийцей. И у девушки уже не осталось ни сил, ни желания разубеждать его в этом. Ей хотелось только одного: понять, почему она оказалась в этом дерьме и как из него выбраться.

– Спишь уже?

Дарвейн вполз в палатку и растянулся рядом с Эсмиль, прижимаясь к ней всем телом. Натянул сверху пару колючих шерстяных одеял и по-хозяйски закинул ногу на бедро девушки.

– Уже нет, – Эсмиль повернула голову в другую сторону, не желая смотреть на него. – У Вашей Милости возникли какие-то потребности?

– Иронизируешь? – он прижал ее к себе еще крепче, уткнулся холодным носом в теплую шейку и игриво лизнул.

Эсмиль досадливо скривилась.

– Моя загадочная рабынька… такая мягкая, такая доступная… – бормотал лэр, пока его ловкие пальцы пробирались под слои одежды, в попытке отыскать нежную плоть.

Девушка вывернулась, ухватила его за запястья и села, сверля мужчину ненавидящим взглядом.

– Кажется, – прошипела она, – только сегодня вы обвинили меня в шпионаже и едва не придушили собственными руками. Разве нет?

– А теперь я хочу тебя и весьма рассчитываю на твою благосклонность! – ответил он, опрокидывая ее навзничь резким толчком.

Теперь Эсмиль лежала, распластавшись на грубом войлоке, от которого тянуло конским потом и сыростью, а мужчина навис над ней на вытянутых руках. Его мускулистые бедра, будто высеченные из камня, нагло раздвинули ей ноги, и твердая плоть, натянувшая грубую замшу штанов, уперлась прямо в сосредоточие ее женственности. Дарвейн толкнулся вперед, имитируя соитие, и не сдержал глухого стона.

– Ты точно колдунья! – прохрипел он, вжимаясь в нее еще сильнее.