Перст судьбы. Лирин

Спотыкаясь и падая, они побежали вперед. Глаза Лирин застилали слезы, ее ноги путались в подоле. Жреческое покрывало душило, не давая вдохнуть, и девушка сорвала его с себя жестом, полным отчаяния и злости. Ветер подхватил пурпурный шелк, украшенный золотыми полосками, и понес в сторону моря. Лирин осталась в одной тунике и тонких кожаных босоножках. Ее волосы, вырвавшись на свободу, развевались на ветру, будто шлейф.

Почти без сил, ведомая одной надеждой, она подбежала к причалу. Чьи-то руки втащили ее по узкому деревянному трапу и перекинули через фальшборт на палубу судна, будто мешок с углем. Охнув, девушка потерла отбитый зад и хотела уже вскочить на ноги, бежать по палубе, выкрикивая имя Эйхарда, убедиться, что он жив, что Лирт не обманул… Но кто-то из северян, оказавшихся рядом, заставил ее нагнуться и спрятаться под защитой корабельного борта.

– Сдохнуть хочешь? – прошипел мужчина и указал пальцем вверх.

Лирин подняла голову и обомлела. Сверху, точно невиданный дождь, сыпались стрелы и арбалетные болты. Одни впивались в палубу, раскалывая толстые просмоленные доски и выбивая из них щепу. Другие, не долетев, вонзались в борта фрегата.

– Не боись, – северянин ободряюще усмехнулся, – теперь им нас не достать. Пока хоть одна галера снимется с якоря, мы будем уже далеко. Чуешь? – он лизнул указательный палец и поднял его кверху. – Дует северный ветер.

Над головой, подтверждая его слова, огромными крыльями белели надутые паруса. Фрегат, уверенно набирая скорость, направлялся прямо в открытое море. Со всех сторон раздавались счастливые крики.

– Через месяц уже будем дома, – северянин довольно ухмыльнулся. – Этот ветер принесет нам удачу!

Из-за ближайшей канатной бухты выглянул Лирт:

– Давайте к нам, тут безопаснее.

– Эйхард? – Лирин бросилась к нему. – Где Эйхард? Ты сказал, что он жив!

Она уже схватила мальчишку за грудки и собиралась хорошенько встряхнуть, когда услышала тихое:

– Жив я… жив…

Скосив глаза, Лирт смотрел куда-то за спину. Девушка проследила за его взглядом и охнула. Там, между бочек с пресной водой, поверх которых была натянута плотная парусина, на толстой циновке лежал Эйхард. Его лицо было бледным, как полотно. Под глазами залегли глубокие тени, нос заострился, а губы превратились в две сухие полоски. Кто-то освободил его от доспехов и вытащил болт, и теперь поперек обнаженной груди левантийца красовалась повязка.

Словно во сне, Лирин разжала руки, и Лирт, сопя и чертыхаясь, отполз в сторону. Девушка сделала шаг вперед, сокращая расстояние между ней и мужчиной. И еще один шаг на дрожащих ногах, готовых вот-вот подломиться.

– Жив… – прошептала, не веря своим глазам. – Ты живой…

Лицо девушки на мгновение сморщилось, превращаясь в лицо ребенка, и слезы, еще не успев обсохнуть, покатились по щекам с новой силой.

– Ну, чего теперь плачешь? – губы левантийца дрогнули в слабой улыбке. – Все хорошо, глупышка.

Протянув дрожащую руку, Лирин коснулась дорогого лица. Эйхард тут же накрыл ее пальцы своей ладонью и нежно пожал, прижимая к своей щеке.

– Я думала, что потеряла тебя…

Всхлипнув, она уткнулась носом в его щеку, и он осторожно обнял ее, не думая об обжигающей боли в спине, о стрелах, летящих сверху, о людях, которые были рядом. О том, что пришлось пережить и чем пожертвовать. И о том, что будет завтра.

Когда он увидел ее, растерянно замершую посреди бойни, под градом из стрел, в нем что-то переломилось. И все перестало иметь значение. Прошлое, будущее, даже собственная жизнь. Весь мир сузился до одного человека, одной маленькой женщины, которая отныне стала для него центром вселенной. И сила, неимоверная сила, вдруг проснувшаяся внутри, толкнула его вперед. Он закрыл ее своим телом, не думая, не рассуждая, не надеясь, что останется жив. Все, о чем он думал в тот момент – это чтобы она осталась жива.

– Ты никогда меня не потеряешь, – тихо произнес он, гладя ее по голове и чувствуя, как она покрывает его шею лихорадочными поцелуями. – Теперь я всегда буду рядом. Защищать и оберегать. Только позволь мне любить тебя.

Нежно сжав ее лицо в ладонях, он заставил девушку поднять голову. Их взгляды встретились, и в глубине ее глаз Эйхард увидел то, ради чего сегодня был готов умереть.

– Ты мне веришь? – он настойчиво заглянул ей в глаза.

– Верю, – она улыбнулась сквозь слезы.

– Моя госпожа…

Притянув девушку ближе, он накрыл ее губы своими, ощущая соленый вкус женских слез.

Эпилог

(Двадцать девять дней спустя)

В полумраке маленькой душной каюты в безумной страсти соединялись тела. Он и Она, Мужчина и Женщина, в извечном танце, древнем, как сама жизнь.

Волны били о борт корабля, тихо поскрипывали шпангоуты. В маленькое окошко стыдливо заглядывала луна. Руки, сплетаясь, скользили по влажной коже, обвивали, гладили и ласкали. Смешанное дыхание и тихие стоны наполняли каюту. И губы, распухшие от поцелуев, шептали только: люблю… люблю…