Перстень Агируса

От его взгляда у меня внутри все похолодело, я отвернулась и смотрела в окно на проносящиеся с сумасшедшей скоростью знакомые места. Три раза на глаза попались мамбулы. Один из них чуть не угодил под колеса гелендвагена, Курт с трудом объехал его — на такой скорости любое столкновение могло закончиться фатально.

Я снова обернулась и увидела по-прежнему пустую дорогу — мои спасители отстали. Я вздохнула, а Бакли ухмыльнулся и назидательно заметил:

— Лучше не питать напрасные надежды и тогда не придется разочаровываться.

Автомобиль затормозил и повернул направо, после чего мгновенно набрал скорость и понесся по направлению к морю. Впереди появилось какое-то препятствие и через несколько секунд стало понятно, что это — толпа мамбулов, бредущих посреди дороги. Их было много, приблизительно два-три десятка.

Услышав звук мотора, они остановились и повернулись в нашу сторону. Курт выругался и стал давить на тормоз. Толпу пришлось проезжать медленно, я была рада задержке. Среди мамбулов оказался знакомый житель Белдорфа — это был мистер Джонсон, автомеханик, муж Ребекки. На его голове недоставало половины скальпа, а на руках не было пальцев. Я заплакала. Сколько горя принес человек, сидящий рядом со мной!

После проезда толпы Курт уже не мог разогнаться с прежней скоростью — дорога начала петлять и забираться вверх. Преодолев очередной поворот, гелендваген съехал на грунтовую тропу и тут едва не столкнулся с еще одной группой мамбулов, состоящей из восьми особей. Они сидели, кто на корточках, кто на коленях, и ели мертвую корову, лежащую прямо посреди тропы. Голова животного была повернута в нашу сторону и открытый глаз, еще не помутневший, смотрел, как живой. Один из мамбулов отгрызал ногу, другие копались в вывернутых внутренностях.

Зрелище было настолько отвратительным, что даже Курта передернуло, а у меня начались позывы рвоты и я почувствовала, что не удержусь. Понял это и Бакли, он сунул мне в руки какую-то куртку, валявшуюся на полу в машине:

– Не вздумай облевать меня, делай сюда!

Меня вырвало мучительно, с надрывным блевотным звуком. По салону разнесся характерный запах. Бакли, не реагировавший на страшное мамбульское пиршество, брезгливо скривился, осторожно взял из моих рук заблеванную куртку и, опустив стекло, выбросил ее.

Мамбулы отвлеклись от своей «трапезы» и начали подниматься. Курт тронулся с места и попытался объехать их, повернув с тропы влево. Это решение оказалось неудачным — гелендваген вскочил в глубокий, зыбкий песок. Водитель прибавил газу, но колеса закрутились17-Ring на одном месте, а тяжелая машина содрогнулась и ощутимо погрузилась в песок, опустившись на несколько дюймов.

В открытое окно просунулась рука мамбула, Бакли резко отпрянул и нажал кнопку подъема стекла — оно закрылось, придавив мамбульскую ладонь с шевелящимися пальцами. Ученый злодей заорал:

— Идиот! Включи понижающую, а то мы закопаемся по оси!

Курт безропотно подчинился, заметив только:

— У нас есть лебедка, мы можем выбраться отовсюду.

— А как ты собираешься установить лебедку?, – ехидно поинтересовался Бакли, показывая рукой на мамбулов, обступивших машину, – ты предлагаешь остановиться, пострелять их всех, потом заняться лебедкой...? К вечеру управимся, да?

Выбрав нужную передачу, Курт стал постепенно прибавлять газ. Машина завывала, ерзала, приседала, но оставалась на месте. Двигатель гудел на все более высоких нотах, запахло паленым. Наконец, колесам удалось зацепиться и гелендваген медленно двинулся вперед, пробуксовывая и рыская вправо-влево, словно по скользкому льду.

Мамбул, ладонь которого все еще была зажата поднятым бронированным стеклом, упал и потащился за машиной. Колесо гелендвагена наехало на его ноги, небольшой толчок — и оторванная рука повисла вдоль стекла. Бакли невозмутимо нажал кнопку и мертвая конечность упала на дорогу, успев запачкать стекло мутной желто-бурой жидкостью.

Пару сотен метров машина проехала не по дороге и даже не по тропе, а просто сквозь лесную чащу — лавируя между деревьями, проваливаясь колесами в ямки и наезжая на бугры. А потом зеленая стена поредела, вдалеке заблестело море — гелендваген выскочил на открытое место и остановился.