Перстень без камня

Дрейк задумчиво спускался по лестнице. Компаньон тихонечко закрыл дверь его комнаты и на цыпочках последовал за ним. Здоровяк Майзен на цыпочках выглядел комично, но смеяться было некому. На пороге заведения Дрейк остановился.

— Ты опять уговорил меня летать, — удивился он. — Как тебе это удалось?

— Я твой друг, — скромно сказал Майзен. — И потом, я в тебя верю. Когда-нибудь ты перестанешь бояться.

— Не раньше, чем проснутся спящие, — печально улыбнулся Дрейк.

* * *

День смены сезонов выдался яркий, солнечный. Хотя, разумеется, по-зимнему прохладный. В небе над архипелагом Ноорзвей развлекался с облаками — лепил воздушные замки и развеивал их, сотворил цепочку слонов, заставил их подняться на задние ноги и задрать хоботы, а затем погнал стадо на юг. Белые кучевые облака на синем небе смотрелись празднично.

Бросив слонов на произвол Семирукой, северный ветер обрушился вниз, потрепал разноцветные флаги на главной площади верхнего Бедельти, проверил на прочность деревянные подмостки — ничего оторвать не удалось. Ноорзвей огорченно свистнул и помчался хулиганить дальше. Он погладил против шерсти бухту Трех ветров, и маленькие волны вздыбились барашками. Шхуны в гавани закачались. Их голые мачты походили на рощу молодых сосен под ветром. Шальным порывом Ноорзвей сорвал несколько шляп с гуляющих на набережной и запустил их в воду, украсив залив цветными пятнышками.

Наконец ему повезло по-крупному — кто-то из владельцев кафе поторопился выставить на улицу столики и растянуть над ними полотняный тент в преддверии близкого лета. Навес еще не успели толком закрепить, и налетевший Ноорзвей вырвал его из рук людей и потащил по улице. Ругаясь, нерасторопные работники бежали следом, а ветер то дул сильнее, то затихал — и в тот момент, когда они уже почти догнали полотнище, Ноорзвей высвистел насмешливую песенку и унес его вверх. Разевая рты и придерживая шляпы, зеваки смотрели, как тент огромной бабочкой порхает над островом, складываясь и расправляясь, кружась словно в танце.

Зевающие жабы бездумно отсчитывали минуты до праздника.

Золотой остров в нетерпении ждал карнавала.

Глава 5 ПРАЗДНИК СМЕНЫ СЕЗОНОВ

На подмостках было тесно. Знатные гости плотно расселись на деревянных скамьях без спинок, небрежно обитых плюшем — никакой роскоши. Королевская ложа больше походила на ящик, и колени монарха упирались в переднюю стенку. Впрочем, теснота здесь ни в какое сравнение не шла с людским морем, колыхавшимся внизу. Орвель дор Тарсинг невесело подумал, что он, король архипелага Трех ветров, занимает на этом празднике самое удобное место и что он с удовольствием бы его кому-нибудь уступил. Но так уж заведено, каждой голове — своя шляпа. Или, как в его случае, корона.

Орвель коснулся пальцами диадемы с редчайшими лиловыми сапфирами и огромными дымчатыми топазами — изящной, но тяжелой короны Тарсингов — и повернул голову. Серебристо-седая прядь сверкнула в его длинных черных волосах. Король был одет в фиолетовую шелковую рубашку, которая ему очень шла. Над его костюмом, от расшитого драгоценностями плаща до элегантных бриджей, почтительно облегающих царственные бедра, полгода трудились дворцовые портные. Они бы огорчились, узнав, что король едва заметил, во что одет. На безымянном пальце правой руки Орвеля дор Тарсинга внушительно и тускло поблескивал перстень без камня.

Четверо, включая самого короля, знали, что это подделка. А еще об этом знал вор — или воры. Тот, кто похитил подлинный артефакт, тоже был здесь, на празднике. Он затерялся среди тысяч людей как зловредный невидимка. От него теперь зависело многое. А от Орвеля — еще меньше, чем обычно. Но ничего не ведающая толпа радостно глазела на молодого короля Трех ветров. И на знатную публику, заполняющую подмостки. И на танцоров, жонглеров, магов-фокусников, которым было отведено другое возвышение — пониже, но побольше. И друг на друга. Множество людей прибыло сюда с обоих континентов, чтобы увидеть карнавал, и они не намерены были упускать ни единой красочной подробности.

Персоной дня был, вне сомнения, королевский церемониймейстер Томто Бон, и уж он-то упивался каждой минутой своего выступления, расцветая под обращенными на него взглядами. Щупленький южанин в алых, бирюзовых, бледно-лимонных и насыщенно-травянистых шелках, меховой накидке и высоких сапогах из крокодильей кожи походил на искусственный цветок.

Томто Бон держал в поднятой руке золоченый хронометр, всем своим видом показывая, что вот-вот наступит урочный миг. Орвель перевел взгляд с увлеченного своей ролью южанина на толпу. Люди стояли на площади, заполняли близлежащие улицы, толпились на балконах выходящих на площади домов и высовывались из окон. Гостиница «Корона» располагалась прямо напротив подмостков. Орвель попытался рассмотреть, что происходит на ее балконах, но солнце светило ему прямо в лицо. Жаль, что не бывает диадем с козырьком от солнца.