Перстень чернокнижника

— Он мой рыцарь, а я — дама его сердца, — объяснила Женя. — Ради меня он может сделать все что угодно. Так ведь, Кульков?

— Так, — кивнул Паштет, не отводя глаз от хозяйки квартиры.

Елена улыбнулась:

— Кульков, вы молодчина! — Она наклонилась и шепнула на ухо Жене: — Очень полезный в хозяйстве человек. — Затем выпрямилась и сказала, на этот раз вслух: — Где бы мне найти такого рыцаря? Кульков, а вы влюблены в Женю?

Паштет дунул в папиросу, вставил ее в рот и сказал:

— Нет.

— Тогда почему вы с ней?

Паштет подумал и ответил:

— Не знаю. Тянет.

Елена посмотрела, как громила прикуривает папиросу, и поинтересовалась:

— Кульков, сколько вам лет?

— Двадцать пять.

— А сколько вы весите?

— Девяносто килограммов.

— Вы крепкий парень, Кульков.

— Я знаю, — сказал Паштет.

Елена улыбнулась:

— Ладно, ребята, вы пока осмотритесь, а я поищу какой-нибудь еды. Вы ведь наверняка голодные.

— Я — нет, — сказала Женя.

— А я бы чего-нибудь съел, — честно признался Паштет.

— Сейчас принесу.

Елена ушла на кухню.

Паштет оглядел комнату.

— Шикарная квартирка! — констатировал он. — Даже камин есть. Интересно, он из настоящего мрамора?

— Из настоящего, — раздался у него за спиной голос Елены. — Ребята, у нас проблема. В холодильнике шаром покати. Послушайте, Кульков, что, если вы сбегаете в магазин и чего-нибудь купите? Все расходы я возмещу.

— Запросто, — хмыкнул Паштет. — Только деньги уберите, у меня свои есть.

Елена улыбнулась одними уголками губ.

— Рада видеть перед собой истинного джентльмена, — сказала она. — А теперь запоминайте: колбасу сырокопченую… только обязательно брауншвейгскую, семгу слабосоленую… тут у нас хорошая, икру… только сахалинской фасовки, сыр… какой-нибудь попроще, без плесени… «Даамталлер» или «Маасдам»… ну и упаковку воды «Перье». Да, и хлеб не забудьте. Только купите нарезанного. Ненавижу крошки.

— Как скажете.

Паштет встал с кресла и решительно вышел из комнаты. Не прошло и десяти секунд, как в прихожей хлопнула дверь.

— Резвый малый, — одобрительно проговорила Елена.

— Да уж, — улыбнулась Женя и робко повела плечами.

— Ну-с, — сказала Елена. — А теперь рассказывай, что у тебя стряслось?

И Женя стала рассказывать…

Паштет вернулся через полчаса. Елена встретила его в прихожей и прижала палец к губам:

— Тихо, Кульков. Женя задремала. Пусть девочка немного отдохнет, а мы с вами пойдем на кухню.

Паштет не возражал. На кухне Елена ознакомилась с содержимым пакета, подняла на парня недовольный взгляд и с упреком сказала:

— Я ведь просила брауншвейгскую.

Паштет пожал плечами:

— А какая разница? Хорошую же купил. Дорогую.

Елена поморщилась.

— Бог с вами, Кульков, да эту дрянь даже собаки есть не станут!

«Хотел бы я посмотреть на тех собак», — хмуро подумал Паштет.

Елена некоторое время размышляла, затем вздохнула и смиренно произнесла:

— Ладно, будем есть хлеб, сыр и семгу. Главное, что вы воду купили. А это что такое? — удивилась Елена, разглядывая бутылку пива.

— Это я себе, — поспешно объяснил Паштет.

Елена повертела бутылку в руках, затем повернулась и швырнула ее в мусорное ведро. Паштет вскочил со стула.

— Какого…

— Тихо! — строго сказала ему Елена. — Я не позволю вам пить эту отраву. Хотите пива — сходите и купите себе «Батвайзер». А эту гадость ни один бомж в рот не возьмет.

«Собаки, которые не едят докторскую колбасу, бомжи, которые не пьют пиво, — в каком мире живет эта барышня?!» — изумленно и сердито подумал Паштет.

10

Елена подперла рукой подбородок и грустно смотрела на Кулькова.

— Ешьте, милый, ешьте, — сказала она. — Мужчины должны много есть.

Паштет нахмурился.

— Что вы со мной… как с ребенком? — пробурчал он с набитым ртом.

Елена улыбнулась:

— Вы ведь мужчина. А мужчина, сколько бы лет ему ни стукнуло, всегда остается ребенком. Мальчишкой с поцарапанными коленками и синяком под глазом.

Паштет машинально потрогал пальцем синяк на лице и поморщился.

— Где это вас? — спросила Елена.

— В милиции.

— Совсем обнаглели, — констатировала она. — Хотите, я с ними разберусь?

— Я и сам могу за себя постоять, — пробасил Паштет.

— Не сомневаюсь, — кивнула Елена без тени улыбки. — Скажите, Кульков, вы ведь влюблены в Женю?

Паштет замер с открытым ртом.

— С чего вы взяли?

Елена пожала плечами и невозмутимо проговорила:

— Ладно, не хотите — не признавайтесь. Вы только не обижайте ее. Женя — необычный человек. Мне хватило одного взгляда, чтобы это понять.

— Что же в ней «необычного»? — язвительно поинтересовался Паштет.

— Эта девочка умна и добра. И еще — решительна. Вот увидите, она далеко пойдет.

Паштет вспомнил о Жениной привычке краснеть и робеть и усмехнулся. «Решительна? Ну, конечно».

Паштет хотел сказать что-то, но вдруг взгляд его упал на левое запястье женщины, и он осекся.

— Это у вас… шрам? — тихо спросил Паштет.

— Да.

— А…

— Не стоит о нем расспрашивать, — спокойно сказала Елена. — Послушайте, Кульков, Женя рассказала мне историю про своего пропавшего жениха. Еще она говорила про какое-то кольцо. Это все ее фантазии или было на самом деле?

— На самом деле, — отозвался Паштет. — Жених смылся от нее в Москву. А она думает, что его похитили.