Перстень Екатерины Великой

Сухим протокольным голосом Каховский сообщил ей, что вчера примерно около пяти часов вечера ее мужа задержали в квартире Субботиной А.Г. рядом с телом хозяйки. Полицию вызвала соседка, которая встретила гражданина Коваленко на лестнице, и он сразу же показался ей подозрительным. Улики неопровержимые: он держал в руках окровавленный нож, повсюду его отпечатки…

– А что он сам говорит, зачем он это сделал?

– Ни в чем не признается, говорит, что когда пришел к Субботиной, она уже была мертва. А его кто-то стукнул по голове, и он от удара потерял сознание, а когда очнулся – в квартире уже находились наши сотрудники.

– Но зачем он вообще туда пришел? – простонала Катя. – Дурдом какой-то, ну зачем ему убивать незнакомую женщину?

– Не совсем так. Дело в том, что потерпевшая работала на «Канале плюс». Снималась в рекламе, еще где-то… Гражданин Коваленко был с ней знаком.

– И что? Вот так вот надо было ее убить? Он что – пьян был? – Катя ничего не понимала.

Она замолчала, прикидывая в уме: собрание вчера длилось долго и закончилось примерно в три. Доехать от фирмы до той квартиры, где жила Субботина, учитывая пробки, час. Не мог он за час так напиться, тем более – за рулем был.

– Не был он пьян, это вчера точно определили, – нехотя сказал Каховский.

– Так, может, он правду говорит? – без надежды на успех спросила Катя. – Может быть, его действительно ударили по голове – вы, кстати, проверяли, шишка есть?

– Есть, – Каховский наклонил голову, так что в наголо бритом черепе отразился свет белого плафона, – но потерпевшая могла его ударить до того, как он ее убил…

– Черт знает что! – Катя недоуменно пожала плечами. – В голове не укладывается!

Она хотела сказать, что если уж не поверила, что Петр мог убить Муратова, который ему мешал единолично завладеть каналом, то в данном случае и вовсе не верится. Все-таки она неплохо знала своего мужа – он, конечно, скотина и хам, ей устроил кучу гадостей, но чтобы пырнуть кого-то ножом… нет, такого не может быть!

– А зачем он вообще к ней потащился, он не говорил?

– А вы не догадываетесь? – спросил Каховский, нахмурившись. – То есть, ох, простите… Ваш муж ничего на этот вопрос не ответил… Но… по рассказам соседей, потерпевшая была девушкой… как бы это сказать, поведения свободного. Бывали у нее мужчины… самые разные… вот и ваш муж…

– То есть вы хотите сказать, что если не было пьяной драки, то он прирезал эту девицу из ревности? – Катя едва не рассмеялась. – Ну, знаете, это уж ни в какие ворота не лезет!

– Вы, как жена, могли всего и не знать… – Каховский посмотрел в сторону.

– То, что у него любовницы были на канале, я, конечно, знаю, – устало вздохнула Катя. – Так что вы конкретно от меня хотите? Зачем вызывали?

– Понимаете… – Каховский слегка замялся, – я в затруднении. Вроде бы и непохоже это на убийство из ревности, и не к чему было вашему мужу убивать эту девицу. Но ведь улики, неопровержимые улики! Что с ними поделаешь?

Он пристально посмотрел на Катю и добавил:

– Вы… поговорите с мужем вот здесь, у меня в кабинете, сейчас его приведут. А то у меня эти дела уже вот где! С убийством Муратова не разобрались, а тут еще новое дело…

Он снова отвернулся, но Катя поймала его взгляд в оконном стекле. Взгляд был хитрый и проницательный. Майор Каховский очень плохо изображал этакого простачка, Катя ему не верила. Ясно, что Каховский заподозрил, что оба убийства связаны.

Потому что не бывает таких совпадений: чтобы в одной фирме – да два не связанных друг с другом убийства подряд.

Майор отдал распоряжение по телефону, и десять минут ожидания они просидели молча. Катя думала о том, что муж ей достался никудышный. Она, к сожалению, поняла это слишком поздно. Но одно дело, если они с Петром разведутся (а так оно и будет, потому что жить с такой скотиной она не станет ни за что). И совсем другое дело, если мужа посадят за убийство.

Ей совершенно не улыбалось считаться женой уголовника. И как отразится все это на сыне?

Катя представила, как рассказывает обо всем Павлику… даже если она станет скрывать, он все равно рано или поздно узнает, найдутся доброхоты. Где-то в глубине души шевельнулась мысль, что Петр получил по заслугам, и она имеет полное право оставить все как есть. Его посадят, и таким образом он уберется из их с Павликом жизни. Квартиру поменять, переехать в другой район, прислугу уволить – кстати, она давно хотела это сделать, да все недосуг…

«Нет, – решительно сказала себе Катя, – я не могу оставить все как есть. Я должна разобраться».

Открылась дверь, и конвоир ввел ее мужа. Петр был бледен, небрит, красные воспаленные глаза странно косили.

– Садитесь, гражданин Коваленко, – сухо сказал Каховский, – вот, решил вам дать возможность поговорить с женой. Может быть, она сможет на вас положительно повлиять…

Он вышел из кабинета, Катя услышала, как в двери повернулся ключ. Она усмехнулась – уж больно легко хитрый майор согласился оставить их наедине! То есть она даже и не просила… Наверняка кабинет прослушивается.

Петр поднял голову и отнес ее усмешку к себе.