Перстень Харома

Вынырнувший недалеко от них решка Тот, недоумевая, с удивлением наблюдал флаэсину, даже не подозревая, что его маленькие друзья находятся здесь, а божество решек, Туманный Кот, лежит в каюте рядом с Марго и с удовольствие записывает в свои глифомы всё, что ей снится, пополняя свою волшебную коллекцию впечатлений.

Больше до утра ничего не случилось, поэтому, как только загорелся восток, Перчик поднял флаэсину в воздух и направил её к берегам Страны Маргов и Фрей, туда, где под солнцем светились высокие горы. Все остальные на флаэсине ещё спали, и Перчик не собирался их будить, полагая, что сон самое лучшее лекарство от пережитых стрессов.

* * *

Не все барберосы подняли свои стада в воздух, отправляя в космос превратившихся в светящуюся паутину амомедаров. Барберосы, наблюдая свои стада из космоса, ожидали, когда они насытятся энергией и увеличат свою плоть, а если местные Хранители не будут возмущаться, то спешить совсем ни к чему.

Те из барберосов, которые пасли амомедаров на Земле Харома и Земле Фатенот, заметили их волнение, которое, обычно, возникало в случае неблагоприятных условий или присутствия Хранителей. Поэтому они опустились вниз и подняли стада в воздух, отправляя их в космос. Хенк, когда находился возле Эссенариума, видел удаляющихся барберосов, угонявших светящиеся облака амомедаров.

Что же касается Страны Маргов и Фрей, то здесь для амомедаров было раздолье. Жители деревень, видя свои копии, тихонько мигрирующие невдалеке, относились к странным фигурам настороженно и, даже, враждебно, но видя, что амомедары не пытаются им навредить, привыкли и уже не обращали внимания на их неподвижные фигуры, впитывающие эмоции жителей Глаурии.

Возле дома Манароис собралось целое стадо Манароис и если бы этим всё кончилось, то Манароис не возмущалась бы, так как она всегда знала, где находится настоящая Манароис. Но противные амомедары скопировали коров Манароис и данное обстоятельство выводило Манароис из себя. Когда наступило время обеденной дойки, то вокруг дома Манароис ревело целое стадо не доеных коров, а она садилась под одну корову, вторую, но в ведре не добавилось ни одной капли молока, как ни мяла она коровьи соски.

Всегда немного отстранённая, Манароис изменила своим привычкам и бурно выражала своё мнение о коровах и амомедарах, желая им очень короткой жизни, а их сиськи пусть сосут лающие домашние животные.

Мо, опустившись за домом, спешил к своей Манароис, чтобы обрадовать её своей свободой, но был тут же скопирован амомедарами, которые толпой спешили к стаду коров и толпе Манароис. Если Мо не заблуждался насчет двойников Манароис, то она обилием Мо была не обрадована, а огорчена. По этой причине она каждому Мо отвесила по крепкой пощечине, совершенно отбив себе ладони, а настоящий Мо, получив от неё своё, стоял перед ней и недоумевал по поводу её ярости.

Отважившись пустить в неё свои симпоты, Мо застыл от ужаса, восприняв её настроение и желание убить всех Мо вместе с коровами в придачу. Он более романтично представлял встречу с Манароис после своего отказа от Маргины и теперь, рассерженный на амомедаров сверх всякой меры, решал, что с ними делать.

Разорвать амомедаров на части не имело смысла, так как они соберутся из кусков, как ни в чем не бывало. Жечь их огнем тоже не резон, так как их кремниевая основа, не боится даже огромных температур. Оставалось только забросить их куда-нибудь подальше. Манароис, сидящая на крыльце, с удивлением увидела, как один Мо, схватив в охапку с десяток бурёнок, взвился в воздух и исчез за горизонтом.

«Я думала, что Мо меня любит, а ему мои коровы приглянулись», — огорченно констатировала Манароис, провожая взглядом и Мо, и бурёнок. Между тем, порожний Мо возвратился назад и снова сгрёб кучку коров вместе с несколькими Манароис. Как и прежде, сиганув вверх, Мо пропал, и Манароис немного растерялась, не понимая, что он делает. Когда он снова возвратился и подхватил всех Мо, она счастливо улыбнулась, понимая, что Мо освобождает её от всех ужасных двойников. «Как бы он и меня не прихватил?!» — с опаской подумала она, но сразу же расцвела, понимая, что Мо не спутает её ни с кем. Чтобы совсем развеять сомнения, она окликнула его:

— Мо!

— Что, милая? — с готовностью откликнулся Мо, и Манароис стало во всех отношениях хорошо.

— Тебя ожидать? — спросила она, затаив дыхание.

— Я вернулся к тебе навсегда, — сообщил ей Мо, набирая в охапку всех без разбора: и несколько Мо, и парочку Манароис, и коров.

Не только Манароис наблюдала, как Мо перемещает амомедаров. Семейство древнего рода барберосов во главе с её нынешним владыкой, именуемым Бандрандосом с эпитетом «гадкий» внимательно наблюдало за своим стадом и как только увидело, что их амомедарам чинятся пакости в виде бесцеремонного удаления от ареала их кормёжки, то сразу же яркими звёздами на дневном небе полетели вниз.