Перстень Харома

Харом превратился в огромнейшего глея, на спине которого могли разместиться все, но своей неожиданной метаморфозой поверг и женщин и мужчин в ступор, так как набожные гуцулы восприняли Харома похлеще дьявола и напрочь отказались на него садиться. После долгих уговоров три пары забрались на Харома, привязав к его шее верёвку, чтобы держаться, а одна гуцулка сказала, что пусть возвращают её домой, а не то ей легче с горы свалиться, чем садиться на «бісову скотину».

— А на мне полетите? — спросил Рохо и женщина, лукаво глянув на него, сообщила:

— На тобі, хлопчику, полечу.

Харом летел впереди, а за ним Рохо, которого оседлала гуцулка. Рохо не выпускал никаких крыльев, чтобы её не пугать и не мог пошевелиться, так как был плотно опутан ногами и руками пассажирки. Так как передвигались они медленно и очень низко, то прилетели уже далеко за обед. Вид озера, окружающие его горы, покрытые тёмными зарослями сосны, и зелёное великолепие острова зачаровало прибывших так, что они почувствовали себя, как в родных Карпатах.

Услышав говорливых инопланетян, Фатенот оторвалась от работы и вышла во двор, поражённая таким количеством посетителей. Гости с ней поздоровались и принялись знакомиться с домом. Не остановившись на этом, тут же взялись наводить кругом чистоту, вынося на улицу и развешивая на солнце подушки и одеяла.

Гуцулка, которая летела на Рохо, забрела в комнату для работы, где на ткацком станке висел ковер и критически на него посмотрела. Увидев в углу сов, она воскликнула:

— Що то тут чучела, всі в пилюці.

— Она что, нас видит? — воскликнула одна из Судеб Времён, но ответа от наперсницы не успела услышать, так как их обоих, взяв за лапы, вынесли во двор и принялись дубасить веткой, отчего во дворе поднялось облако пыли.

— Теклюня, вибивай своїх курчат деінде, — отмахиваясь от пыли, воскликнула Оксана, а Галя взяла сов и пошла к озеру, оттереть их водичкой и просушить на солнце. Судьбы Времён терпели, собираясь разобраться с Харомом и Фатенот попозже, когда непрошеные гости уйдут, но гости вели себя нагло, как дома.

— Остап, — крикнула Текля, — зроби мені сідало для сичів.

Остап, муж Оксаны, нашел корявую ветку и вырезал из неё загулину, которую вставил в дырку на подоконнике.

— Отуточки сидіть, як голубки, — сказала Текля, усаживая Судьбы Времён на ветки.

— Мне, ничего, нравится, — сказала посвежевшая сова, но одобрения от подруги не услышала, так как второй тоже нравилось, но решила вида не показывать. Зашедшая Фатенот, всё ещё не веря в своё освобождение, принялась рассказывать Оксане, как ткать, но та её остановила:

— Не вчи вчену, — кинула она, и её пальцы быстро побежали по ниткам, а челнок летал, точно голубь в небе. Судьбы Времён собираясь возмутиться до глубины души над святотатством, но, увидев возникающий под руками Оксаны орнамент, застыли, забыв свои слова.

— Полетели, — шепнул на ухо Фатонот подкравшийся Харом и потянул её к дверям.

Когда наступил вечер и на небо высыпали звёзды, из окон второго этажа неслась разудалая коломыйка[35], выводимая Оксаной, заступившей на смену:

— Мене мамка породила коло сіяночки

Та дала ми файний голос лиш до співаночки.

Вторые голоса, которые принадлежали Судьбам Времён, с диким криком подхватывали второй куплет:

— Ой як собі заспіваю, голосом поведу,

Так до мене хлопці липнуть, як пчоли до меду.

Рохо, которому Харом поручил присмотреть за прибывшими, стоял во дворе и слушал песню, когда откуда-то вынырнула Текля и положила ему руку на плечо:

— Хлопчику, ходи до мене.

* * *

На одно мгновение Маргина очнулась от галлюцинаций, чувствуя, как в неё тонкой струей вливается Мо и шастает по всех глифомах. Так как все её симпоты были заткнуты, чтобы не чувствовать амомедара, то те несколько, которые оставались внутри не могли справиться с вторжением Мо, и она внутренне возмутилась:

«Что ты здесь делаешь?

«Ты красиво придумала», — восхитился Мо, и Маргина уверилась в его искренности, так как внутри неё он был совершенно прозрачен.

«Выкатывайся из меня!» — с негодованием воскликнула она, оставаясь совсем беспомощной перед его вторжением.

«Я тебе помогу!» — сообщил Мо, заменяя своими симпотами её в том месте, где он проник.

«Как ты в меня пробрался?» — спросила она и сразу же получила ответ:

«Точку, которая соприкасалась со мной, ты не прикрыла».

Она вспомнила, как сразу ощутила Мо, и всё стало ясно. Мо потихоньку освобождал симпоты Маргины и она, освободившимися, могла шастать по его глифомам, сколько хотела, что она тут же и сделала. Каково же было её удивление, когда она обнаружила, что в бытность их отношений, ему, Мо, не хватало её.

«Ты хочешь сказать, что я тебя мало любила?» — возмутилась Маргина и Мо сразу же ответил: «Да!»