Перстень Луизы

Ушли из жизни баба Дуся, а затем и мама Елены. Сама Лена устроилась работать в столовую, где мыла посуду и убирала со столов.

Много воды утекло, но воспоминания о Сталинграде не давали ей покоя никогда.

Она побывала там, через сорок лет после первой сталинградской поездки. Вместе с дочерью они объехали все памятные места: поднялись на Мамаев курган, постояли под сенью Родины-Матери…

В Пантеоне Бессмертия, Елена обратила внимание на рабочего, который наносил позолоту на фамилии, недавно высеченные в граните. А среди них – фамилия ее Николая! Все сходилось – и имя, и отчество…

Рабочий, видя неподдельное волнение Елены, объяснил:

– Этих поисковики наши недавно отыскали, в братской могиле. Говорят, пленных коммунистов немцы расстреляли. Герои… А вы никак знакомую фамилию углядели? Так вы поплачьте, не стесняйтесь. По-научному это называется «Сталинградский синдром». А попросту – горе из людей выходит. Да разве ж оно все выйдет? Ведь не осколок, не пуля – память…

И рабочий снова склонился над надписью.

…Войны без жертв не бывает. Вот и они – астраханские девчата – жертвы Великой Отечественной. Жертвы, принесенные на алтарь общей Победы. Их имена не высечены на мемориальных досках, но остались в памяти. Вернее, должны остаться. Потому что жить одной судьбой с судьбою Родины – уже подвиг! Подвиг, который они совершили, сами того не ведая. Мы должны это помнить. Чтобы «Сталинградский синдром» не повторился. Ни в ком и никогда.