Перстень Матильды

«Все остальное зависит от вас, — писала мадам, — постепенно ваши накопления будут расти, и со временем вы можете оказаться обладателями значительной суммы. А с деньгами на Западе можно сделать многое…»

В качестве вещественного доказательства тех благ, которые сулил Запад, перед нами лежали присланные из Франкфурта-на-Майне две пластинки с новейшими шлягерами, пачка жевательной резинки и портрет американской кинозвезды Одри Хэпбэрн.

Мы привычно схватили утюг и прогладили обратную сторону фотографии. Из-под утюга полезли знакомые грязно-желтые буквы.

«Постарайтесь найти какого-нибудь моряка, — вещал портрет Одри, — бывающего в зап. европейских (некоммунистических) портах, с которым вы могли бы передать карту. На этот случай даю телефон… Ваш посланец называет себя ИГОРЬ МИХАЙЛОВИЧ и просит передать АЛЕКСАНДРУ АЛЕКСАНДРОВИЧУ, что прибыл, где находится, условия встречи и свои приметы».

Мы тут же составили ответ:

«Попали в поле зрения КГБ. Ощущаем постоянную слежку. Полагаем, что это результат вашей неосторожности со швейцарским лавочником. Связь временно прекращаем, переходим на нелегальное положение. «Сокол».

СРЕДЬ ШУМНОГО БАЛА…

Это утро в Зоссенхайме началось с того, что к почтальону «Шубы» были применены превентивные санкции. Исправного служаку, добросовестно дежурившего на франкфуртском почтамте в ожидании московской корреспонденции, внезапно вызвали в канцелярию, взяли подписку о неразглашении тайны и, намазав ему пальцы черной краской, сняли с них отпечатки.

— И смотри у меня, чтобы ни гугу! — строго предупредил шеф «закрытого сектора».

— Да какое может быть гугу? — обиделся почтальон. — Когда я нигуга не знаю. Мое дело доставить айн бриф и дальше хоть доннер веттер!

— Распишись! — сказал «Шуба-1». — Вот здесь… Теперь мы найдем тебя где угодно и тебе не поможет даже пластическая операция!

Но несмотря на все предосторожности слух о том, что московскую «молекулу» нащупало КГБ, все-таки распространился.

Первым опасность учуял всегда державший ухо востро Куркуль. Он незаметно пробрался в свою каптерку, где хранилось кое-что из заокеанских подарков, и стал готовиться к эвакуации. Набив до отказа два здоровенных чемодана пиджаками, штиблетами и почти новеньким бельем, он поволок их в кусты у забора.

Но в тот момент, когда каптенармус, крякнув, подхватил один из чемоданов, чтобы перебросить его через забор, задуманная им тайная акция была неожиданно пресечена. Охранявшая этот участок сторожевая овчарка впилась Куркулю в ногу своими острыми клыками, показав тем самым, что она не зря получает паек с американской базы «Друзей русской свободы».

Истошный крик Куркуля всполошил весь лагерь. Солидаристы Скорина и Чикарлеев, которые в эту минуту на четвереньках переходили «государственную границу», от страха зарылись в мягкую землю вспаханной полосы. Два аквалангиста, плававшие в бассейне, поспешно стали карабкаться на берег, а сидевшие на суше в ожидании очереди без команды попрыгали в бассейн.

Бегство Куркуля удалось предотвратить. Но это только усугубило положение. Теперь беспокойство охватило весь лагерь. Разбившись на кучки, солидаристы обсуждали тревожную весть:

— Что? Опять ЧК?

— Вот пся крев! В сорок пятом едва унес ноги, а теперь того и гляди здесь заграбастают!

— Это у них айн, цвай, драй — и в каталажку! Одного даже в Австралии прихватили!

— Да чего там в Австралии! Выглянул я вчера из проходной, а там двое стоят. Немцы не немцы. И конечно, в плащах… Я как увидел их — и назад!

Создавшаяся обстановка обеспокоила главарей «Шубы».

— Надо что-то срочно предпринимать, — сказал Романов. — А то они все до одного разбегутся!

— Да, но, может быть, эта депеша, всего-навсего инспирация КГБ? — с неуместным апломбом сказал Поремский. — А мы уже ударились в панику!

— «В панику»! «В панику»! — передразнил многоопытный Околович. — Да если это инспирация, то тем хуже! Значит, КГБ давно раскрыло московскую «молекулу» и все ваши фигли-мигли! Понимаете? Все!

— «Молекулярная теория» исключает всякий провал! — полез в драку Поремский. — Это возможно только в том случае, если наша организация инфильтрована агентами КГБ!

— Я вам дам инфильтрована! — подпрыгнул Романов. — Вы еще, чего доброго, ляпнете это нашим американским друзьям!

В тот же день всех солидаристов перевели на казарменное положение. Их отпустили по домам всего на один час — за тюфяками и подушками. В соответствии с разработанным планом охраны лагеря специальная группа особого назначения, вооружившись топорами и пилами, прошла вдоль всего забора и тщательно заколотила в нем все дыры. Сторожевых псов спустили с привязи. Эта мера должна была избавить отдельных I малодушных членов организации от искушения приобщиться к царившей за забором мирской суете.

Картину всеобщей боевой готовности венчал вахтер на проходной в стальной немецкой каске, которую ему выдали взамен ковбойской шляпы.