Перстень Матильды

— О, господин, вам требуется глава парламентской республики? — услужливо воскликнул бы официант. — Вы обратились по адресу. Найдется и конституционный монарх. Сегодня у нас как раз свежайшие кальмары и изумительные монархи! О господин, я не настаиваю! Вы можете выбирать по своему вкусу!

…Мадрид, как и Париж, не был для Мухранского чужим городом. Он знал все злачные места, и повсюду, где бы ни появлялся общительный грузинский князь, его встречали как своего человека.

Вскоре по приезде в столицу Испании Мухранский предложил Владимиру провести вечер в «Альтазаре». Как и в парижском «Шато Коказьен», Мухранский абонировал здесь отдельную ложу. Только вместо кавказского оружия ложа была украшена скрещенными шпагами тореадора, над которыми красовалась могучая голова некогда самого свирепого в Испании быка — великолепного Хулиана. Этот трофей был добыт Мухранским не на арене мадридского цирка, а приобретен за приличную цену у знаменитого тореадора вместе со шпагами, которыми был повержен неукротимый Хулиан.

Мухранский посоветовал Владимиру отведать коронное блюдо «Альтазара» — искусно приготовленного детеныша осьминога и, кося глазами, стал сообщать своему партнеру пикантные подробности о присутствующей в зале публике. Настоящая жизнь в «Альтазаре» начиналась где-то после полуночи. К этому времени все завсегдатаи были в сборе. В зале появлялись сверкающие драгоценностями полуобнаженные женщины, вина лились рекой. Вышколенные официанты, извиваясь ужами, скользили между столиками. В разгар веселья на сцене появлялся кордебалет. Стройные девицы в черных чулках и с пунцовыми розами в прическах исполняли огненные испанские танцы. Зал горячо аплодировал. Но все это было лишь прелюдией к номеру, которого с нетерпением ожидала вся публика. После кордебалета на эстраде появлялась звезда стриптиза красавица Леонида. Она считалась украшением не только казино «Альтазар», но и всего ночного Мадрида.

Наблюдая, с какой жадностью Владимир пожирает глазами балерин, Мухранский с удовольствием предвкушал то впечатление, которое на Владимира должна будет произвести неотразимая Леонида.

Исполнив номер, кордебалет удалился. Висевшие под потолком люстры постепенно стали гаснуть, и в зале установился таинственный полумрак. Под приглушенные звуки оркестра на затемненной эстраде появился женский силуэт. Вокруг силуэта заметался ищущий луч прожектора. Неожиданно луч выхватил из темноты полуобнаженную женскую фигуру. Освещенная ярким светом Леонида один за другим стала сбрасывать с себя предметы своего легкомысленного туалета.

Загипнотизированная гибким и стройным телом танцовщицы, сиятельная публика затаила дыхание. Оркестр смолк. В зале воцарилась напряженная тишина. Рука танцовщицы скользнула к бедру…

Но… В эту секунду луч прожектора, пугливо метнувшись к потолку, померк. В зале послышался долго сдерживаемый вздох. Оркестр заиграл бравурную мелодию.

Мухранский потащил Владимира за кулисы, в артистическую уборную Леониды. Звезда стриптиза перед зеркалом поправляла грим.

— Разреши, дорогая, — по-домашнему обратился к ней Мухранский, — представить тебе императора всероссийского, моего друга и твоего будущего супруга Владимира Романова!

Красавица Леонида, урожденная Багратиони-Мухранская, и была сестрой коммивояжера, которую он прочил в жены Владимиру.

Вблизи любимица казино выглядела далеко не так эффектно, как на сцене. Леонида была в том возрасте, когда женщины уже начинают скрывать свои годы. В свое время Леонида совсем недурно устроила свои дела. В том же «Альтазаре» на заре своей артистической карьеры она вскружила голову богатому итальянскому банкиру. Но их счастье длилось недолго. Богатый супруг вскоре скончался. Овдовевшая Леонида оказалась довольно состоятельным человеком и могла бы предаваться праздности. Но после вынужденного супружеского затворничества истосковавшаяся по свету рампы, аплодисментам и поклонникам, она охотно вернулась к прежнему занятию. Не ради денег, а из желания находиться в центре внимания.

Багратиони-Мухранская протянула Владимиру руку для поцелуя.

— Я весьма польщена, ваше высочество, — сказала она, очаровательно улыбнувшись, — постараюсь быть вашим верным другом и разделить с вами тяжкое бремя государственных забот.

Владимир, который до сих пор не очень серьезно воспринимал разговоры Мухранского о женитьбе, опешил. Внимательно наблюдавший за этой сценой Мухранский решил ковать железо, пока оно горячо.

— Гарсон! — крикнул он в коридор. — Шампанского!

Выстрел шампанского прозвучал как пушечный салют из одного орудия, возвестивший о заключении нового царственного союза.

— Благословляю ваш брак, друзья! — на правах старшего брата невесты дрогнувшим голосом провозгласил Мухранский и притворно приложил к глазам носовой платок. — Пусть он послужит на благо наших обоих государств и народов!