Перстень Мериада

Стелла сама не ожидала от себя такой реакции: радости с острым привкусом гордости. Ей хотелось узнать все подробности вчерашнего разговора, обкуривавшего фимиамом алтарь её честолюбия.

— Да, нравитесь, — с досадой выдавила из себя Аймара. — Он только Вас и видит, только на Вас смотрит, только о Вас говорит! А Вы… Вы никого не любите! Скажите ему это сразу.

Растроганная принцесса попробовала взять её за руку, но грандванка отшатнулась, спрятав лицо в ладонях.

— Аймара, что с Вами? Что случилось?

— Я… я люблю его, — чуть слышно прошептала она.

— Поверьте, вы прекрасная пара. Я всё сделаю для того, чтобы вы поженились.

— Поженились? — нервно рассмеялась Аймара. — Не шутите так! Мне никогда не стать графиней Миларт, и Вы это прекрасно знаете.

Прежде, чем принцесса успела что-либо ответить, грандванка затерялась в зелени сада.

Ей нужно уехать. Как можно скорее. Сегодня же. Нужно уложить вещи, а когда вернётся граф, как-нибудь мотивировать свой отъезд. Или вообще уехать, ничего не объясняя.

Мало ли в округе постоялых дворов? Деньги у неё есть, там она купит, всё, что нужно, а комфорт… Неужели уютная комната и мягкая постель дороже душевного спокойствия двух людей? И, если граф быстро забудет обо всём, то Аймара нет. Бедная девушка, неужели она не заслужила счастья? А уют — понятие относительное.

Принцесса долго думала, как поступить с данным Аймаре обещанием, и окончательно утвердилась в решении оставить её на попечение графа Миларта.

— Скорее всего, он из сиальдарских дворян, значит, обладает всеми присущими им положительными качествами. Он сумеет позаботиться о ней и, быть может, оценит по достоинству её молчаливую привязанность.

Успокоившись, Стелла направилась к конюшне. Вещи, в общем-то, собраны — она их толком и не распаковала, оставалось засунуть в сумку несколько мелочей и оседлать лошадей.

На заднем дворе она столкнулась с графом. Он только что вернулся и стоял в окружении толпы просителей. Отмахиваясь от их назойливых просьб, Суррар рассеянно теребил подвески-амулеты на удилах коня. Наконец он не выдержал:

— Скалли фешарет ан мине энгарс, сегантаре! Кагир цве ордунаре канне.

Просители моментально очистила двор. Облегчённо вздохнув, граф передал поводья конюху и, случайно повернув голову, заметал замершую у ограды принцессу. Размышляя, что могли означать его слова, Стелла не сразу поняла, что её присутствие раскрыто. Из десяти слов она поняла только одно — «скалли», означавшее что-то вроде «немедленно», «скорее».

— Свизи нарт, дала надженес!

Принцесса вздрогнула и испуганно посмотрела на Суррара.

— Простите, я Вас не заметила. Что Вы сказали?

Ей во второй раз стало стыдно, что она так и не удосужилась выучить язык матери, остановившись на относительно простом языке путников — пёстрой смеси наречий, на которой без проблем общалась большая часть жителей Мендиара.

— Ничего особенного, — заверил её граф, — просто пожелал Вам доброго дня.

— Вы произнесли четыре слова, — упрямо возразила Стелла.

— Добрый день, дорогая принцесса — вот Вам Ваши четыре слова! — рассмеялся Суррар. — Надеюсь, впредь мы обойдёмся без подобных недоразумений.

— Я тоже, — согласилась девушка и осеклась. Она только сейчас поняла, что его последняя фраза была произнесена по-лиэнски.

— Вы знаете лиэнский?

— Да, Ваше высочество. Мои предки родом из Сиальдара и часто по делам службы бывали в Лиэне. Там они выучили язык, который затем, в качестве семейной традиции, изучали их потомки.

— Но как Вы очутились в Грандве?

— Я родился в Грандве.

— В Елизе?

— Да. Мой прадед на закате лет в силу некоторых обстоятельств переехал сюда из Сиальдара, где у нас было небольшое имение под Чеси — что-то вроде двенадцати акров. Смею надеяться, что мой ответ Вас удовлетворил?

— Вполне. Мои подозрения оправдались.

— Какие подозрения? — удивился он.

— Вы сиальдарец.

Граф покачал головой:

— Не совсем. По матери я грандванец.

— Понятно, — кивнула девушка. В голове у неё беличьим колесом крутился один и тот же вопрос: «Как уйти?».

— Вы хотели прогуляться, Ваше высочество?

— Нет, с чего Вы решили?

— По-моему, Вы направлялись к конюшне.

— Всего лишь хотела проведать своих лошадей.

— Уверяю Вас, о них надлежащим образом заботятся. Кстати, помните игреневого жеребца, которого прочили в победители скачек?

— Да, помню.

— Так он мой. Хотите взглянуть? Насколько я понял, Вы разбираетесь в лошадях, во всяком случае, лошади у Вас отменные. Особенно вороной. Как его зовут?

— Ферсидар. Он садарин.

— Так я и думал. Стоит тысяч пять, не меньше.

Суррар замолчал. Воспользовавшись его молчанием, Стелла спросила:

— Вы на меня обижены?

— Что Вы, Ваше высочество, я не смею. Вы так великодушны ко мне…

— Граф, перестаньте, Вы прекрасно знаете, о чем я?

— Надеюсь, Ее высочество напомнит мне.

— Я была не слишком груба прошлым вечером?

— Ваше высочество, боюсь, я не настолько хорошо знаю лиэнский, чтобы верно истолковать Ваш вопрос.

Она повторила на языке путников, уверенная в том, что он понял её с первого раза.

— Вы поступили так, как должно, — тщательно обдумывая слова, ответил Суррар.

— Я рада. Я долго думала…