Перстень на пальце

Осторожно ее вытащили, положили на пол. Корозов схватил с кровати подушку, подложил под голову. Лысоватый охранник озадаченно пролепетал:

— «Скорая» уже уехала.

— Вызывайте другую! — угрюмо распорядился Глеб.

Тоже проверив пульс, Акламин подтвердил:

— Жива. Но едва жива! Дотянет ли до «Скорой» и до больницы, сказать трудно, — проговорил с сомнением и даже с сожалением.

— Тогда чего ждем? — спросил Глеб. — Надо вести самим! Со скоростью света. Только с твоими операми, Аристарх, чтобы по дороге никто не тормозил. Бери любую мою машину, посади с моими охранниками своего опера и пусть мчат, что есть духу! — и, не дожидаясь согласия Акламина, распорядился Исаю. — Несите ее в машину! Организуй погрузку!

Из кухни на громкий голос мужа прибежала Ольга. Мгновенно сообразила, что нужно, сорвала с постели одеяло и расстелила на полу рядом с телом домработницы. Бережно женщину положили на него и аккуратно понесли из квартиры. Спустились по лестничным маршам. Исай открыл дверь подъезда, потом стремительно шагнул к автомобилю, разложил задние сиденья.

Отправив одного из оперативников с пострадавшей, Аристарх из спальни через прихожую вернулся в кухню. Ольга шла следом, страдальчески приговаривала:

— Господи, она так этого боялась. Как будто чувствовала. Ужас. Какой ужас! — оглянулась на Глеба, слыша у себя за спиной его мрачное дыхание.

Поддержав жену под локоть, Корозов почти насильно усадил ее на тот же стул, на котором она сидела до этого. Ольге не хотелось сидеть, все в ней было сковано, казалось, не гнулись ноги и руки, и не подчинялось тело. Она попыталась противиться, подняться, но рука Глеба на ее плече крепко придавила к сиденью стула. Пришлось смириться, вздыхая глубоко и печально. Акламин молчал. Смотрел в окно и молчал. Глебу хотелось бы знать, о чем он молчал? Но у него самого мысли в голове бурлили, как кипящая вода. Заложив руки за спину, он, отступив от Ольги, стал коротко прохаживаться по кухне. Два шага в одну сторону, два шага в другую. Думал. Вторая попытка преступников в его квартире была неудачной. Оба раза они явно рисковали. И все равно шли. Что же заставляло их делать это? Или кто заставлял? На этот раз Ольга не нужна была. Наоборот, преступник выпроводил ее. Это уже не ребус и не загадка, это уже какое-то наваждение. Что они искали? Никто из них не проговаривался об этом и ничего не спрашивал у Ольги. Точно, это было тайной за семью печатями. Секрет, который тщательно скрывался. Из этого ряда, пожалуй, выбивался Рушкин. Тот определенно знал и говорил, чего он хотел. И действовал так, как говорил. Получалось, что между всеми событиями не было никакой связи. Полная путаница, мешанина, клубок, в котором концы оборваны. Ухватиться не за что. Глеб поглядывал на Аристарха, представляя, как трудно тому, когда от него ждут результатов, а у него в руках нет ни одной хорошей зацепки. Раздраженно Корозов мотнул головой, попытался избавить мозг от напряга, но удавалось это с трудом. И, вероятно, мысли продолжали бы мучить его, если бы тихий голос Ольги не прервал их ход:

— Почему, Глеб? За что ее? Ведь он, наверное, приходил за мной!

— На этот раз мне так не кажется, Оля, — отозвался муж. — Сдается мне, что все запуталось еще больше. Но мы все равно разгадаем эту шараду! — покосился на Аристарха, как бы бросая мяч на его сторону и ожидая ответного броска. Не дождавшись, насупился. — Вероятно, домработница ему помешала. Вернулась неожиданно.

— Но зачем она вернулась? — воскликнула Ольга.

— Пока она сама нам этого не скажет, мы можем только предполагать, — проговорил озадаченно Глеб и снова двинулся по кухне, меряя ее шагами. — Видать, что-то забыла, а, может, что-то почувствовала и возвратилась.

После этих слов Глеба, Акламин отвернулся от окна, несогласно покрутил головой, в неулыбчивых глазах ожила мысль, и он озвучил ее:

— Я думаю, что было все иначе, — сказал уверенно.

— Интересно! — замер Корозов посреди кухни. — И как же ты представляешь эти обстоятельства?

— Преступник заставил домработницу открыть квартиру! — проговорил Аристарх, он чуть отодвинул в сторону штору и оперся рукой на подоконник.

— Она очень пугливая женщина. Она всего боялась, — как бы косвенно подтвердила утверждение оперативника Ольга. Сплетя пальцы рук, захрустела косточками, и ей показалось, что хруст прозвучал так громко, что мужчины не могли не обратить на это внимания. Ей стало неудобно за себя, она притихла, расцепила пальцы, прижала ладони к столешнице и неловко втянула голову в плечи.

Однако ни Глеб, ни Аристарх не заметили ее досады. Акламин прямо смотрел на Корозова и продолжал говорить:

— Скорее всего, внушив Ольге, что ей нужен свежий воздух и выйдя от нее, преступник где-то неподалеку устроил засаду. Несомненно, он был уверен, что она послушается его совета. И расчет его оправдался. Видимо, он был очень убедителен, играя роль врача. Ольга, как человек законопослушный и благоразумный, естественно, выполнила его рекомендации.