Перстень Парацельса

Хван остановил машину, вышел, поправил висящий на поясе нож, натянул боевой перстень с зарядом «Эльфийских стрел» третьего уровня, и неспешно направился к ДК.

«Надеюсь, ребята, вы в офисе…»

Дело виделось предельно простым.

Войти в ДК…

Керо аккуратно прошёл через старую, чуть перекошенную дверь.

Подойти к офису, обманув систему охраны…

Предварительная разведка показала, что Меркель и Мустафа поскупились на организацию магического распознавания, отдав предпочтение обычной человской видеосистеме. Да и зачем им здесь – в Уфе! – сложные колдовские схемы? С кем сражаться? Здесь они чувствовали себя спокойно. А видео… Видео Керо обошёл с помощью «Накидки пыльных дорог»: прикинулся толстой тёткой в сиреневом плаще, поскольку «Серебряные колокольчики» сообщили шаману и Мустафе, что у дверей посетитель.

Открыть дверь…

Дальше хван предполагал действовать быстро, сразу напасть на того, кто окажется ближе, чтобы не тратить время на разговоры, но…

Но уже в самом начале атаки понял, что они с Петриусом недооценили белорусскую предусмотрительность Меркеля: офис был защищён самым современным магическим контуром, в автоматическом режиме считывающим эмоции посетителей и на этом основании рассчитывающим их возможные действия. Детекторная часть контура была искусно спрятана среди «Серебряных колокольчиков», и потому ни эрлиец, ни хван её не увидели, а основная оказалась выполнена по «спящей» технологии и не отзывалась на внешнее сканирование.

А срабатывало «спящее» заклинание или артефакт всего на двадцать девять миллисекунд медленнее обычного, что в данных обстоятельствах особенной роли не играло.

Выхвативший оружие Керо успел всего лишь переступить порог и тут же оказался в густом, но прозрачном «желе», намертво сковавшем движения. Отчаянная попытка освободиться лишь ослабила защиту хвана, и хитроумно спаянный с «желе» «Навский аркан» ловко выудил из четырёхрукого магическую энергию. После этого «желе» окончательно затвердело, и разъярённому Керо оставалось лишь яростно хлопать глазами на ошарашенных челов.

* * *

– То есть мы, получается, уроды, – тихо произнёс сидящий на заднем диване Марат. – Результат эксперимента.

Несколько секунд Герман и Карина обдумывали грустное заявление музыканта, после чего Рыжий за рулём с усмешкой покачал головой:

– Больше не чувствуешь себя особенным?

– Ты ухватил самую суть, – не стал скрывать Марат. – Мне нравилось считать себя избранным.

– Разве ты перестал им быть?

– Марата смущает, что в мире, оказывается, полным-полно настоящих колдунов, – вздохнула Карина. – Причём урождённых, в отличие от нас.

– А тебя не смущает?! – почти выкрикнул музыкант. – Тебе не нравилось быть выше всех?!

– Нет, – спокойно ответила девушка. – Мой талант не такой яркий, как твой… К тому же я скромная и…

– В тихом омуте черти водятся!

– Мы не должны ссориться, – веско произнёс Герман, и его спутники сразу же умолкли. – Нам ещё предстоит обсудить будущее, но я знаю одно: какое бы решение мы ни приняли, исполнить его мы сможем только вместе. Поддерживая друг друга. Поэтому давайте относиться друг к другу с уважением. – Он прижал «Субару» к обочине, выключил двигатель и указал на высящийся вдали «Хилтон»: – Приехали.

– Нелюдь нам нужен живым, – напомнила Карина.

– Я знаю…

Они неспешно дошли до гостиницы, спокойно, ничуть не таясь видеокамер, поднялись на лифте на нужный этаж и отыскали номер Петровского. Точнее, как поведал Бранделиус-Сиби, – брата Петриуса, представителя чудной и таинственной расы эрлийцев, потомственных врачевателей, подданных Тёмного Двора…

Предупреждать о себе не стали: Марат провернул точно такой же, как прошлой ночью, фокус с дверью, и они беспрепятственно прошли в номер. В недешёвый, как выяснилось, двухкомнатный номер со спальней и гостиной. И именно в ней – в гостиной – они и обнаружили хозяина.

– Ой, – не сдержалась Карина.

Эрлиец обернулся и медленно выпрямился, прищурившись глядя на посетителей.

Он оказался высоким и холёным мужчиной лет пятидесяти на вид, с породистым, но довольно унылым лицом и благородной сединой на висках. На нём была сорочка с закатанными до локтя рукавами, брюки от костюма и туфли. И ещё – плотный фартук белой кожи.

Однако восклицание девушки и короткую оторопь у мужчин вызвал не этот нелюдь, ничем неотличимый от человека, а сидящий на стуле Громов. Спина прямая, словно ему под одежду доску вставили, лицо – будто фотографируется на паспорт, только глаза закрыты… Дыхание ровное. Руки не дрожат… Вообще ничего не дрожит, не подрагивает, не дёргается, и это несмотря на то, что в голову Виктора – прямо в висок – вставлен блестящий металлический стержень, другая сторона которого входит в странного вида конструкцию на столе: блестящий металл, матовый металл, стекло, датчики… и кабель, соединяющий всё это чудо с ноутбуком.

Стержень не подходит к виску, а входит в него, входит в голову, но крови нет.

А ещё вошедшие замечают две гибкие хищные трубки с металлическими насадками, которые вонзились в грудь Громова: рубашка расстёгнута, видно, что металл глубоко вошёл в тело, но крови и там нет.