Перстень с поля Куликова... Хроники шести судеб [2-е изд., доп.]

Из выступления на слете молодых строителей Сибири и Дальнего Востока в городе Красноярске: «…Много славных и хороших дел совершено молодыми строителями-комсомольцами. Но не всегда еще качество строительства отвечает тем требованиям, которые предъявляются… И долг каждого строителя, каждого комсомольца, долг коллективов всех строительных организаций понять, что от повышения качества строительства, от повышения производительности труда зависит выполнение и перевыполнение планов нашего коммунистического строительства. Мне хочется пожелать присутствующим здесь комсомольцам, всем молодым строителям — учиться, обязательно учиться… Нужно много знать, нужно учиться постоянно для того, чтобы идти в ногу с жизнью, для того, чтобы хорошо работать и как можно больше пользы приносить своему народу и Родине».

Невдомек пока делегатам, что речь Ю. А. Гагарина подходила к концу. Она еще ничем этого не обозначала, он по-прежнему говорил деловито, то есть без тех интонаций, что полагались бы для прощания:

«Большие задачи стоят перед комсомолией Смоленщины. Многое достигнуто, но многое еще предстоит…»

Вполне вероятно, что совсем не затруднило бы его высказать в этой заключительной части совет за советом, задачу за задачей, как пожелание ЦК, где для комсомольцев области фронт новых ударных дел. Не поддался, однако, соблазну — знал, что предстояло выступление первого секретаря обкома партии.

Ю. А. Гагарин закончил другим — еще раз помянул свое смоленское происхождение, хотя, как все догадались, высказал это вовсе не для красного словца, а дал и себе, и всем в зале наказ единой ответственности:

«И я, ваш земляк, уверен, что с задачами, которые поставлены перед вами, справитесь. Позвольте пожелать вам и в будущем больших достижений в развитии промышленности и сельского хозяйства, комсомольской боевитости, целеустремленности, принципиальности в работе, чтобы в ваших сердцах всегда ярко горел комсомольский огонек».

В стенограмме пометка — «Бурные аплодисменты».

Он было ступил из-за трибуны, но из президиума поспешили передать записки — Гагарин пробежал по ним взглядом: «Тут товарищи рославчане просят рассказать о моих планах по части космических полетов, и поподробнее».

Делегатам и в самом деле показалось странным, что о своем родном деле космонавт в речи даже не упомянул. И действительно, он в первый раз ни словом не затронул того, о чем охотно рассказывал всегда и всем уже шесть лет.

Поразительно любопытна неисправленная стенограмма ответа — хорошо же, что она сохранилась со всеми ее паузами, сбивчивой негладкостью выражений, торопливостью. Тоньше и проникновенней, чем иные пространные рассказы, помогает она уловить характер Гагарина:

«Я думаю, что… я не могу задерживать очень долго внимание, потому что комсомольская конференция… Я тоже комсомолец — член ЦК комсомола. Поэтому хочу соблюсти комсомольскую дисциплину… Но все-таки скажу… И я, и все наши товарищи, которые побывали в космических полетах, которые еще не были там, готовятся к предстоящим стартам. И будем летать… будем хорошо летать».

Последний раз он писал или говорил о своем отношении к космосу, вообще о космических делах в день прощания с С. П. Королевым. В горестном выступлении на панихиде угадывалась вера, что тяжкая утрата ничего не остановит. Прямо об этом сказал спустя пять дней в Смоленске.

Эхо десятилетий

Смоленские все такие — въедливые, настырные, к делу прикипают… Юра тоже наш, смоленский.

Из запомнившихся слов скульптора С. Т. Коненкова при беседе, которой выпало произойти в день похорон Ю. А. Гагарина

…Вошли в дом к рыбакам. Рыбаки недовольно ощупали взглядом шинель и полковничью папаху главного своего гостя. В их глазах нетрудно было углядеть и упрек и заботу — мол, хоть и важна на вид, да уши не прикрыть, не по нашему морозу… Они пошептались между собой и, как ни отбивался Гагарин, увели, сказали, что переодеться бы ему надо.