Перстень с трезубцем

Михал, выйдя утром на крепостную стену, всматривался вдаль, туда, где расположился между горами и лесом шахтерский городок Хэди. Над крышами домов из печных труб, столбами поднимались ввысь струйки дыма.

На время зимних месяцев некоторые помещения замка не отапливались, как и главная зала, но в жилых комнатах и гостиной всегда было тепло. Возвратившись в комнату, натопленную камином, Михал ласково обнял жену, еще нежившуюся в постели. Она нежно обняла его за шею и, поцеловав в губы, спросила:

– Почему ты так рано встал?

– Мне пора, управляющий уже ждет на соляных копях. Скоро вернусь, не скучай. – Михал на прощание поцеловал Этель.

Работа на рудниках не прекращалась ни днем, ни ночью. Соль считалась нужным продуктом и всегда имела спрос. По слухам, на Хустских рудниках, расположенных в восточной части Венгрии, изготавливались монеты из соли, которыми расплачивались при покупке товаров. Соляными копями владел к тому времени Габсбургский король – Фердинанд.

Ласло Михал понимал, что на протяжении существования его соляных копей, велась непрерывная, тайная война за право владения рудниками. Ослабь он, хотя бы на день существующее положение и охрану, копи в один миг захватят магнаты или турецкие паши. Потому приходилось порой секретно добывать разные сведения о состоянии дел дворян и османских военачальников.

В долгие зимние вечера, когда за стенами замка иногда кружил снег, и вода покрывалась тонким льдом, граф и его друг Гиорджи, сидя перед камином, играли в шахматы. Ласло любил эту стратегическую игру, она помогала ему в жизни мыслить масштабно. Еще в детстве дядюшка Ото научил его играть в шахматы и в последствие, найти равных Михалу в этой игре, было трудно.

Гиорджи и Михал часто предавались разговорам, иногда они переходили в спор и их громкие голоса были слышны далеко за пределами гостиной залы.

– Мне не нравится, какую политику ведут дворяне, – попивая вино из кубка, говорил граф, – неужели в нашем княжестве и во всей Венгрии не найдется такого предводителя, который не станет целовать сапоги Габсбургам и султану. Чего мы добились? Только перегрызлись между собой, как собаки. А властители тем временем, воспользовавшись междоусобицами, разрознили наших дворян. Вспомни Гиорджи, как рассказывал мой отец, когда в 1514 году Дьёрдь Дожа поднял народ против магнатов, ведь эти скупые толстосумы во главе с Запольяи отказались идти на войско султана.

– Не забывай Михал, что возглавлял тот крестовый поход против турок – Бакоц, этот неудавшийся кандидат на папский престол и он же в самый опасный для нас момент, приказал отменить наступление. В тот год, много твой отец отправил крестьян на войну? Мало! Никто из дворян не хотел отдавать в войско своих подневольных.

– А волнение крестьян росло, и дело дошло до серьезных стычек, а затем и до восстания. Жгли поместья и грабили замки богатых и, несмотря на сопротивление дворян, Дьёрдю Дожа при помощи монахов-францисканцев удалось убедить народ, что помещики саботируют защиту королевства и готовы в угоду магнатам передать его в руки несостоятельного короля.

– А ты сам-то Михал вспомни, как мы слушали рассказы о том, как твой отец в ущелье Дьёрдя, направил не одну сотню крестьян и рабочих, чтобы поддержать Дожа-секея. Выходит на восстание он нашел, кого отправить, а на защиту от турок мало кого послал.

– И тем самым чуть не попал в немилость королю. Вот тогда-то граф Жомбор, воспользовавшись случаем, решил оттяпать часть наших земель. Отец рассказывал, как он нагло нарушал границы угодий и устраивал незаконную охоту. Затем избил до смерти крестьянина и заявил, что граф Ласло обманом переманил его к себе.

– Да, Михал, какой бы не был твой отец строгий, а за своих крестьян, он стоял горой, потому его считали справедливым.

– А представляешь, как в городах на ярмарках и базарах помещики не любили наших крестьян и рабочих, как только речь заходила о Ласло, сразу же возникали ссоры и потасовки между торговцами. Многие завидовали, что граф Ласло богаче и имеет больше люду, так как владеет соляными копями, да и против протестантской веры граф не имел ничего.

– Да, Михал были времена, – вздохнул Гиорджи, – теперь дворяне не способны объединиться и ударить по туркам, им лучше дань платить, откупаться от нехристей.

– Среди венгров много было героев. Кто остановил экспансию турок в западную Европу? Мы – венгры! Кто первыми принял на себя весь гнев варваров? Мы – венгры! Кого лишили Родины? Нас – венгров!

Они перешли на тихий разговор, чтобы их не было слышно.

– Знаешь Гиорджи, что я думаю, куда мои преподношения уходят. То, что я отдаю церкви – это одно, но ведь другая часть идет в казну национальной партии, откуда мне знать, что эти деньги не пойдут тому же Фердинанду или Сулейману на выплату им дани. Скажу тебе по секрету, если бы не королева Изабелла, я бы и ломанного гроша не отдал.

– Хвала ей Михал, ведь, по сути, она спасла твой замок и соляные рудники от турок.