Перстень Тамерлана

Поднявшийся ветер шевелил раскинувшееся вокруг голубовато-зеленое травяное море. Солнце, жаркое степное солнце быстро поднималось к зениту, обдавая все вокруг испепеляющим зноем. Где-то далеко на восточном краю неба…

Глава 11 Угрюмов. Июль 1395 г. Бой

Но вскоре туча стрел, как град средь летня зноя,

Спустилась с свистом к нам предшественницей боя.

Безмолвно воины меж тем идут вперед:

Шагов лишь только шум гул в поле отдает;

Ряды сомкнув и щит о щит сомкнувши ближной,

Явили ратники вид крепости подвижной.

Владислав Озеров

«Дмитрий Донской»

…маячили дрожащие полоски облаков. К дождю, наверное…

Откуда здесь взялся воевода? Неужели специально преследовал беглецов до самых ордынских пределов? Вряд ли, не такого уж они полета птицы. Скорее всего – по каким-то своим надобностям носились по ордынским степям воины угрюмовского воеводы Панфила Чоги, и надобности были важными, иначе б зачем ехать самому воеводе? Скорее всего – разведка. Тщательная, с пристальным вниманием к любой мелочи – разрушив Елец, что там собирается поделывать поганый эмир Осман? Повернет назад иль вторгнется в русские пределы? Как прикажет ему хромой Тимур – так эмир и поступит. Вероятно, будет со всем упорством преследовать бегущую армию Тохтамыша, надеясь захватить в плен самого хана. И теперь-то уж поимка много чего знающих скоморохов совершенно ничего не давала. Ну если только для того, чтоб эмиру в плен не достались. А и достались бы – как, кстати, и было – так что с того? Правда, в целях спасения жизни и лучшего к себе отношения могли и сообщить гулямам о Тохтамыше, но пока не успели. Так что – подфартило, выходит, угрюмовцам, подфартило. А вот Тохтамышу и южнорусским городам – нет. Как и шесть лет назад, Тимур двинулся на Орду ранней весной – когда едва-едва расцвели зеленой травой южные степи, и потом шел на север, дожидаясь, когда зазеленеют травы и там – так и шел, вслед за травою, умный был, знал – лошадей в походе чем-то кормить надо, да охотиться в степях весной есть на кого, так шел с юга на север, покрывая огромные расстояния, что, конечно, мог вполне предугадать Тохтамыш – далеко не первым этот поход был, не первым.

– И что тебе в нас толку, воевода? – прямо спросил Раничев. – Неужто ведаем много?

– В веданье вашем только для вас страх, – уклончиво ответил воевода, странно было, что он вообще снизошел до общения с пленными скоморохами. – А паситесь больше Феофана-епископа.

Он пришпорил коня, ускакав далеко вперед, видно, понял, что, не удержавшись, ляпнул лишнего. Слишком уж не любил Феофана, да и за что любить этого гнусного елейного прощелыгу, любящего обделывать свои делишки чужими руками? Вот и сейчас… Панфил Чога мог бы ведь и отпустить скоморохов, да, стыдно сказать, побоялся епископовых послухов. Донесут ведь, твари, потом грязью умоешься. Да и черт с ними, со скоморохами – попались и попались, их беды.

Епископ. Иван задумался, благо теперь их никто за лошадьми не тащил. И какое епископу Феофану до них дело? Ну, допустим, Салим с Онфимом Оглоблей его разозлили – так он-то с Ефимом при чем? Может, епископ их заодно с Салимом считает? А Онфим Оглобля вообще, похоже, погиб, сгинул в степи, сердечный…

Был уже вечер, когда вдали, за холмом, показались высокие стены Угрюмова. Город встретил путников колокольным звоном, лаем собак и тучными нивами налившихся спелым колосом озимых, что располагались невдалеке от стены. Хмуро переругиваясь, поспешали к вечерне мужики-смерды в серых пропотевших рубахах, с мозолистыми руками, босые. За ними бежали с речки ребята – веселой озорной стайкой – накупавшиеся, довольные, они обогнали смердов, подразнили по пути стражников и, смеясь, скрылись за воротами.

– Ужо, я вас, огольцы! – усмехаясь в усы, погрозил им кулаком пожилой белоусый страж, не Юрысь, другой, незнакомый.

– С возвращеньицем, батюшка-воевода! – вытянулся он, завидев дружину. – Видать, с удачей съездили.

– С удачей, с удачей, – задумчиво покивал воевода, придержал коня: – Вот что, Прохор. Феофан-епископ из града не уезжал ли?

– В дальний скит ездимши с боярином Колбятой Собакиным, – бодро отрапортовал стражник. – Посейчас токмо и вернулись.

– В скит, говоришь? Ну-ну… – Обернувшись, воевода махнул рукой своим, чтоб поскорей проходили.