Пертская красавица

Олбени и Дуглас, вы ведете большую игру, ведите же ее честно… Прощайте, мой бедный безрассудный принц, резвящийся, как молодой олень подле притаившегося тигра!. Прощайте все. Джордж Данбар видит зло, но не может его исправить. Оставайтесь с богом!

Король хотел заговорить, но Олбени строго взглянул на него, и слова замерли на его устах. Граф Марч оставил зал с молчаливого согласия членов совета, которые поочередно кланялись ему без слов по мере того, как он обращался к каждому в отдельности, – все, кроме одного Дугласа, ответившего на его прощальную речь презрительным и вызывающим взглядом.

– Жалкий трус побежал предавать нас южанам, – сказал он. – Он только тем и горд, что ему принадлежит приморское владение40, через которое англичане могут проник-

40 Замок Данбар.

нуть в Лотиан… Не тревожьтесь, государь, я, тем не менее, исполню все, что взял на себя… Еще не поздно. Скажите только слово, государь, скажите: «Схвати его!», и Марч не выйдет за пределы Эрна, а его измена будет пресечена.

– Нет, любезный граф, – сказал Олбени, которому нужно было, чтобы два могущественных лорда противостояли друг другу, но так, чтобы ни один не брал верх над другим, – вы даете нам слишком поспешный совет. Граф

Марч явился сюда по приглашению короля с гарантией неприкосновенности, и ее нельзя нарушить без урона для чести моего царственного брата. Однако если вы, милорд, можете привести убедительные доказательства…

Их перебило громкое пение труб.

– Его милость герцог Олбени сегодня необычайно щепетилен, – сказал Дуглас. – Но не стоит понапрасну пререкаться, поздно: это трубы Марча, и поручусь вам, он, как только минет Южные ворота, помчится стрелой. Мы скоро услышим о нем, и, если оправдаются мои расчеты, изменник встретит отпор, хотя бы вся Англия оказала ему поддержку в его предательстве.

– Нет, будем надеяться на лучшее, мой благородный граф, – сказал король, довольный, что в споре между

Марчем и Дугласом, по-видимому, забылась распря между

Ротсеем и его тестем. – У него горячий нрав, но он не злобен… Кое в чем с ним поступили… я не сказал бы – несправедливо, но… вопреки его ожиданиям, и можно кое-что извинить человеку благородной крови, когда он оскорблен и к тому же сознает свою большую силу. Но, слава богу, мы все, оставшиеся здесь, единодушны и составляем, можно сказать, одну семью, так что, по крайней мере, нашему совету теперь не помешают никакие разногласия. Отец настоятель, прошу вас, возьмитесь за перо, потому что вам, как всегда, придется быть нашим секретарем. Итак, приступим к делу, милорды, и в первую голову рассмотрим вопрос о неурядице в Горной Стране.

– Речь идет о разладе между кланами Хаттан и Кухил, –

сказал приор, – который, как извещают нас последние донесения от наших братьев в Данкелде, чреват более страшной войной, чем та, что уже идет между сынами

Велиала*, которые грозят стереть друг друга с лица земли.

Каждая из сторон собирает свои силы, и каждый, кто притязает на принадлежность к племени хоть по десятой степени родства, должен стать под браттах41 своего рода или подвергнуться каре огнем и мечом. Огненный крест пронесся, как метеор*, во все концы и пробудил дикие и неведомые племена за далеким Мерри-Фритом… Да защитят нас господь и святой Доминик! Но если вы, милорды, не изыщете средства от зла, оно распространится вовсю ширь, а наследные владения церкви будут отданы повсюду на разграбление свирепым амалекитянам, которые так же чужды благочестия, как жалости или любви к ближнему.

Огради нас, пречистая!. Как мы слышали, иные из них –

доподлинные язычники и поклоняются Магаунду и Термаганту.

– Милорды и родственники, – сказал Роберт, – вы знаете теперь, какое это важное дело, и, может быть, хотели

41 Знамя, буквально – полотнище. Нижнешотландский язык еще сохраняет слово brat, которое, однако, применяется теперь только для обозначения детского фартучка или грубого полотенца. Вот до какого низкого применения могут опуститься слова! (Прим.

автора.)

бы услышать мое мнение перед тем, как изложить то, что вам подсказывает ваша собственная мудрость. Скажу по правде, ничего лучшего я не надумал, как послать туда двух наших представителей с полномочием уладить все, какие там имеются, разногласия между кланами, и пусть они в то же время объявят сторонам, что всякий, кто не сложит оружия, ответит пред законом, и строго возбранят им применять друг против друга всякие насильственные меры.

– Я одобряю предложение вашего величества, – сказал

Ротсей. – Думаю, наш добрый приор не откажется взять на себя почетную обязанность вашего королевского посланника с полномочиями миротворца. Той же чести должен домогаться и его досточтимый брат, настоятель картезианского монастыря, – чести, которая, несомненно, прибавит двух видных новобранцев к несметной армии мучеников, ибо горцы не станут слишком уважать в особе вашего посланника духовное лицо и обойдутся с ним как с мирянином.