Первая атомная

Инструментом, с помощью которого возможна запись микросекундных процессов, может быть только электронный прибор — осциллограф. Знакома ли мне такая техника? Я ответил утвердительно:

— Прослушал курс основ радиоэлектроники и радиолокации в училище.

— Вам и карты в руки, — последовали слова.

Все же логика сказанного Кириллом Ивановичем до меня до конца не дошла: ну какая связь между осциллографом и атомной бомбой, не слишком далекие ли эти вещи? Окончательно сомнения развеялись впоследствии, когда я приступил к работе.

Продолжительный интересный и непринужденный разговор окончился довольно неожиданным исходом, о котором я не мог и предполагать, перешагивая через порог этого кабинета. Первой неожиданностью был вопрос:

— Желаете ли посвятить свою жизнь науке?

Я поначалу растерялся и поведал, что один из начальников уже определил меня в конструкторы, на что я дал согласие и вот жду его приглашения.

— Какой такой начальник?

Я ответил, что ранг мне не известен, а фамилия Турбинер.

Тогда мне сказали, чтобы я его забыл и никакого вызова не ждал. И мне подумалось: наверное, Турбинер не ахти какая шишка, а сколько в нем было строгости и официальности, а эти двое? Кто они, для меня оставалось пока загадкой, но, вероятно, это очень добропорядочные люди, да и ранг их, видимо, намного выше Турбинера. Я согласился, задал сразу несколько вопросов:

— Когда мне приступать к исполнению обязанностей?

— В чем они будут заключаться?

— В каких краях будет находиться место работы?

На это мне ответили вопросом:

— А Вас не интересует, сколько Вы будете зарабатывать и в каких условиях проживать?

Я ответил, что жилье обещал капитан госбезопасности, который занимался моим оформлением, а зарплата, наверное, будет, как и у всех молодых специалистов.

Насчет жилья мне дали обнадеживающие заверения, а на первые 2–3 месяца обещали предоставить гостиничный помер. Что касается зарплаты, то она устанавливается 1300 рублей в месяц плюс 75 % надбавки за особые условия работы, хотя в чем они будут заключаться, эти условия, для меня пока оставалось загадкой.

Затем зашел разговор о сроке и способе выезда на место работы. Меня спросили, могу ли выехать как можно скорее. Я ответил:

— Готов, хоть завтра.

— А как семья? Есть ли возможность на кого-нибудь ее оставить? (Мы снимали временное жилье — прим. авт.).

— Есть. В Тушине живут родители моей жены. А на какой срок?

— Не более месяца.

— Очень хорошо.

— Есть ли у Вас деньги на первое время для себя, и чтобы хватило оставить семье?

— Денег нет, — ответил я.

— 1000 рублей Вам достаточно на первые 2–3 недели?

— Достаточно.

— Завтра можете вылететь самолетом?

Меня сразу как-то обескуражило, — но не то, что придется отправляться в путь уже завтра, а что самолетом. Значит, это не вблизи Москвы. Но что делать? Обратного хода нет. Поэтому я ответил:

— Могу.

Тут же был вызван секретарь, и он получил указание выдать мне посадочный билет на самолет, 1000 рублей наличными и командировочное удостоверение.

Но в чье распоряжение я должен прибыть, кто меня разместит на жительство, чем поначалу заниматься и под чьим руководством? На все был дан простой ответ:

— Вас там встретят, устроят, накормят, а дальше присматривайтесь, что к чему. Закажите через тамошнего экспедитора необходимое количество литературы по электронике и осциллографии в Московской библиотеке им. Ленина и изучайте ее.

17

Кирилл Иванович заверил, что недели через две он туда прибудет, и все вопросы дальнейших действий на месте будут со мной обсуждены, К концу разговора было уже 3 часа ночи 1 апреля 1947 года.

Когда я покидал учреждение на Ново-Рязанской улице, было видно, что темп работы его обитателей оставался на том же уровне, как и три с лишним часа назад.

Ночным трамваем от Казанского вокзала до Лефортово, где временно проживал, я добрался к пяти часам утра и сразу же начались сборы во Внуковский аэропорт — ведь вылет назначен на 9 часов утра.

Так и не сомкнув глаз в эту ночь на 1 апреля 1947 года, я собирался отправиться в чужие края, в неизвестно какие условия, на неведомо какую работу. С этой ночи и началась для меня новая жизнь — жизнь инженера совершенно до того неизвестной специальности. Хватит ли мне мужества преодолеть все трудности и загадки, которые наверняка будут встречаться на каждом шагу?

Моя жена, Анна Васильевна, хотя у нас в это время был годовалый сын, такое непредвиденное назначение и поспешное отбытие к месту работы встретила мужественно и одобрительно и проводила меня в аэропорт Внуково.

На руках я имел командировочное удостоверение, передававшее меня в распоряжение П.М.Зернова, а также посадочный билет на самолет, в котором значился только его номер, без конечного пункта полета. Кто такой П.М.Зернов, в каких краях он обитает — все станет ясно через несколько часов, а пока была полная неизвестность.