Первая четверть жизни у всех разная

Но самое страшное. Не он, ни отец не хотят меняться. Ведь есть много специальных организаций, где помогают бросить пить, найти работу и жильё. Стоит только захотеть. Ведь человеку можно помочь только тогда, когда он сам этого захочет. А иначе никакие кодировки не помогут. Но многие люди, страдающие алкоголизмом, слишком гордые. Сначала думают, что у них всё под контролем и они в любую секунду бросят. А потом уже настолько врастают корнями в пагубную почву, что не готовы её покидать.

Но ещё есть шанс. Он существует до тех пор, пока человек жив. Никогда не поздно измениться. Вот и у Васи, несмотря на дурные наклонности и воспитание, доброе сердце. Совсем недавно я случайно увидела, как он, и ещё один парень, помогли перейти дорогу инвалиду. Потом угостили его конфетой, улыбнулись и пошли прочь.

Я видела на лице у Васи искреннее сочувствие и сострадание. И верю, что совсем скоро он захочет встать на добрый, честный путь. И поможет своему отцу.

октябрь 2020 года.

Алик

Мне с детства твердили, что для того, чтобы стать успешным, нужно быть строителем. Ты же хочешь устроить роскошную свадьбу на двести гостей, построить дом и купить белую машину? Вот все: отец, старший брат, дядя, все знакомые строители. Работают в России, хорошие деньги получают. Там уже заняты все остальные профессии другими национальностями: таджики метут улицы, молдаване занимаются внутренней отделкой домов, азербайджанцы продают фрукты и овощи. Стало быть тебе, Алик, нужно послушаться старших. А что ещё делать? Я на стройке с детства, всё знаю и умею. Вот только в школу не ходил, ни читать, ни писать не научился. Да мне вроде и не нужно. Главное кирпичи класть ровно уметь. Скоро отец обещал взять меня работать в Россию – уже шестнадцать лет, давно пора работать по полной.

Прощай родной Андижан. Старинный, кирпичный город с множеством крепостей и мечетей. Здесь круглый год тепло, на каждом шагу разноцветные узоры, а в воздухе вечно витает запах специй, сухофруктов и сладостей. Народ небогатый, но такой добрый, открытый. Пять раз в день на весь город звучит азан (призыв) и улицы почти вымирают, многие магазины закрываются, потому что большинство людей уходят в мечеть на намаз, молитву.

Говорят, что в России совсем не так как у нас. Хотя и разговаривают на понятном нам языке – в Узбекистане много русских, ведь раньше все были одной страной, СССР. Но женщины в России ходят в основном в штанах и с непокрытой головой, с распущенными волосами. А мужчины иногда вообще не похожи на мужчин. Храмов в той стране много, а мечетей можно сосчитать по пальцам.

А ещё говорят, что в той стране есть лес. Для меня это что-то удивительное, ведь у нас одни степи. Ещё, говорят, в тех лесах живут медведи, лисы, зайцы и кабаны. Также в России холодные зимы и снег, что мне тоже трудно вообразить. Страшно и интересно. Но так решил отец, а мать благословила. Но кто же знал, что эта поездка всю мою жизнь?

Россия не встретила нас с распростертыми объятиями, хотя и долетели довольно благополучно. Виз не надо, только зарегистрироваться где-то по вопросу мигрантов. Как же тут дорого. Нам пришлось снять крошечный домик с двумя комнатушками на бригаду из двенадцати человек. У нас в стране за такие деньги можно жить целый месяц припеваюче. Но и платят тут неплохо. Только начальники часто попадаются злые и противные. Обращаются с узбеками как со скотиной, совсем за людей не считают. Чуркой называют. А ты как ответишь? Ты тут никто, и звать тебя никак. Вот они и пользуются.

Нашей бригаде достался богатый начальник. Дом он решил построить трехэтажный, на холме. Такой чертёж придумал, аж смешно. Но не переубедишь. Нашему старшему сказал, что мы тупые и ничего не понимаем. Как так можно себя вести?

Заставил нас этот хозяин рыть котлован для фундамента. Летом, в жару, лопатами. Чтобы лишнюю технику не нанимать. Мы то ничего, в такую жару нормально себя чувствуем, а вот русские мужики, наверно, его бы послали куда подальше. А мы не можем.

Но это ещё половина беды. Яму то мы дня за три выкопали. А хозяин нос воротит, говорит нет, тут плохо, давайте засыпайте, будем в другом месте копать. А сразу нельзя было подумать? Мы то тут причём? Работу то сделали, давай плати… Наш старший пытался с ним поговорить, а тот на него накричал, матом! Старший наш, ему уже почти шестьдесят, шапочку свою снял, и прям рядом в саду на траву сел, в светлых штанах. Плохо ему стало. Сидит, пыхтит, за сердце держится. Мой отец уже не выдерживает такого хамства, чули не драться на него кинуться готов, хотя обычно спокойный, как верблюд. Хорошо, что женщина, которая живет напротив нашей стройки, в окно увидела, и вынесла прохладной воды и лекарство. Нашему старшему полегчало, они разговорились. Добрая оказалась старушка, интеллигентная. Говорит сама здесь не местная, в 70-х приехала сюда из Украины учительницей по распределению, так тут и осталась. Замуж вышла. Тут и к Богу отойдет.

Они с нашим старшим оказались ровесники. Теперь, как её увидим, сразу хором ей кричим: