Первая дочь

Она почувствовала его полный сострадания взгляд. Хранитель подумает, что она стыдится своей кожи. Своего бесцветного лица. Что не хочет привлекать взгляды тех, кто живет в стенах Храмовой горы, и пугать их. Но боялась она не этого.

– Если не хочешь, то тебе вообще не нужно ходить на Храмовую гору. На зимние месяцы мы, как всегда, загоним овец за стены, а ты можешь остаться здесь, – заверил ее Дагмар.

Тень облегченно кивнула. Появляться там было бы глупо. Король мог увидеть ее или услышать о ее присутствии и понять, что его прихвостень не справился с заданием. Людям нравилось обсуждать ее непохожесть на других. Если король увидит ее, то прикажет убить. Но навсегда расстаться с Альбой для нее было страшнее смерти. Быть может, если держаться на расстоянии, ей удастся и сохранить жизнь, и присматривать за своим ребенком.

Часть вторая Девочки из храма

11

ТРИ ГОДА ТЕНЬ пасла овец и засыпала в своем домике на западном склоне, когда солнце опускалось за пределы Сейлока. Хранитель навещал ее, как и обещал. Она редко называла его Дагмаром. Звала хранителем, а он ее Тенью. Они вели осторожные разговоры о разных пустяках – про густоту овечьей шерсти, жару, дождь, деревню, небо. Осматривали стадо, обсуждали качество травы, чаек, радостно прыгающих ягнят. Резвящиеся ягнята наводили на грустные мысли, и между ними – и вокруг – повисало молчание, и всякие мелочи вдруг становились огромными и значимыми.

Тень заставляла хранителя рассказывать о мальчике, хотя понимала, что это причиняет Дагмару боль. Его мальчик присматривал за ее девочкой. Когда хранитель говорил о них, Тень узнавала, как проходят дни Альбы, и чувствовала ход времени. Иногда хранитель нечаянно ронял подробности, и она собирала их, как блестящие жемчужины, составляла из них драгоценные истории, которые пересказывала себе, когда он уходил и она оставалась одна.

– Для мальчика десяти лет он высокий, – говорил хранитель, и Тень представляла себе трехлетнюю девочку и гадала, насколько выросла Альба.

– Он выглядит на все пятнадцать, но голос не изменился, – докладывал Дагмар, и Тень задавалась вопросом, насколько хорошо говорит ее дочь.

– Байр боится, что из-за его заикания Альба не научится говорить правильно. Король запретил ему разговаривать с девочкой – за исключением тех случаев, когда это необходимо. Но она маленькая и не понимает, почему Байр молчит.

– Альба не умолкает никогда, – высказался как-то раз хранитель, и несколько недель Тень пыталась вообразить, как может звучать голос ее ребенка. Иногда она забывалась и задавала вопросы.

– Она счастлива? – спросила однажды Тень.

– Да. Она весела, как маленький ягненок, – ответил Дагмар, и они снова погрузились в тягостные раздумья.

Дни складывались в недели, недели в месяцы. Прошло еще два года, и в один из дней хранитель сделал Тени подарок, о котором она не осмелилась бы попросить. Он был желаннее всего золота в ящике, всех драгоценных жемчужин, ненароком оброненных Дагмаром.

– Когда поведешь овец на храмовый луг, может получиться так, что Байр с Альбой наведаются к тебе. Альбе понравятся овцы, – проворчал он, разглядывая покрытых шерстью животных; стояла весна, и вскоре им предстояло стричь овец и перегонять стадо на выпас вблизи стен. – У Альбы дар общения с животными. Они ходят за ней и кланяются в ноги. Даже грызуны. Стоит ей только запеть, и они бегут к ней. Байр постоянно гоняет их из замка.

– А королева разрешит детям прийти ко мне? – спросила Тень, тая надежду.

– Королева доверяет Байру, относится к нему как мать. Она разрешит. Байр не допустит, чтобы с Альбой что-нибудь случилось. Он спит на полу возле ее кровати. Знает ее распорядок дня, ее нрав, любимые вещи, цветы, еду, которую она не ест, сколько бы мать ни настаивала. Альба улыбается миру и всех заставляет верить, что слушается их, а между тем они делают в точности то, чего хочется ей. А Байр молча наблюдает. Они научились общаться жестами. Альба знает, что ей говорит Байр, хотя он почти не раскрывает рта, по крайней мере, когда король или его люди поблизости.

– А королева? – Тень думала о королеве почти так же часто, как и о дочери.

– Она добра к нему. Добра ко всем нам. – Лицо Дагмара помрачнело. – Мы молимся за нее.

Тень склонила голову набок. Интересно, что чувствуешь, когда тебя любят настолько, что молятся за тебя, когда у тебя есть храм и хранители, ходатайствующие перед богом от твоего имени?

– Почему вы за нее молитесь? – полюбопытствовала она.

– Она в тягости. В прошлом ей не очень-то везло. Альба у нее единственный выживший ребенок. Все остальные, сыновья, умерли в утробе. Со времени переезда на Храмовую гору она потеряла еще двух младенцев. Королева общалась с мастером Айво, и мы нарисовали руны у нее на коже. Она не хочет потерять еще одного ребенка.

– Тогда вы должны часто молиться, – выдавила Тень, и Дагмар изучающе посмотрел на нее угрюмым взглядом. – Я бы тоже молилась, если бы знала как, – добавила она.

– Ты чувствуешь солнце на своих плечах? – спросил Дагмар.