Первая формула [litres]

– Какое зрение у тебя, Человек в красном? – шепнула она, приблизившись еще на шаг.

Я пожал плечами, убедившись, что капюшон остался на месте.

Леди Селена подступила ближе; ее пальчик прошелся по броши с изображением солнца, затем по моей груди и остановился на булавке с красным цветком.

– Знаешь, как играют в Игру семей? – спросила она, легонько пощелкивая ногтем по лепесткам цветка.

В глубине души мне страстно хотелось отбросить ее руку, однако подобный поступок вряд ли сделал бы честь мудрецу. Я задержал ладонь на кисти леди, а потом запечатлел на ней поцелуй. Таков придворный этикет; подобных жестов наверняка ждут, и беды они уж точно не предвещают.

– Надеюсь, ты убедишься, что я – способный ученик.

– Хм… – Она подцепила мой капюшон и откинула его назад. – Хорошо сказано, однако ответа на вопрос я не услышала. Моим просьбам подчиняется почти каждый мужчина.

Почти каждый мужчина… В ее фразе прозвучали сразу два весьма недвусмысленных намека.

– Я – далеко не каждый. – Пожалуй, последнее время подобные заявления приходилось делать куда чаще, чем хотелось. – Боюсь тебя разочаровать, леди Селена. Вероятно, мне все же следует уйти, если твое любопытство удовлетворено?

Я постарался придать словам вопросительную интонацию – вдруг она воспримет их как знак пренебрежительного отношения?

– Я была бы крайне расстроена твоим уходом.

Я перевел эзопов язык на обычный: «Тем самым ты нанесешь мне личное оскорбление. Ни от одного гостя дворца такой грубости не потерплю».

– Кстати, насчет удовлетворения: я все еще ничего не решила, Человек в красном. Впрочем, взглянув на тебя в коридорах дворца, уже поняла, чего можно ожидать, потому и послала письмо.

Последняя реплика леди Селены дала возможность направить беседу в нужное русло:

– Ах да… – Я тронул присланную мне брошь. – Раз уж пошел такой разговор, соблаговоли считать, что в Игре я далеко не столь умел, как ты. Не попросить ли тебя стать наставницей?

Леди Селена подошла почти вплотную – так что ее грудь едва не коснулась моей. Впрочем, для подобного касания многим женщинам пришлось бы подойти куда ближе.

– Если попросишь, я могла бы научить тебя многому. Знаешь, что это такое? – спросила она, снова тронув драгоценный цветок, который я приколол напротив сердца.

Я покачал головой.

– Это Венеция, кровавый цветок. Говорят, первый его бутон распустился после того, как наш покровитель и властелин отдал свою жизнь, лишь бы осветить нам дорогу в небо. Потому он и красен, словно пролитая кровь.

Я нахмурился, задумавшись о том, что возможности познания неисчерпаемы. Новая история, которой мне слышать еще не доводилось.

– Ты сумрачен, – прервала мои размышления леди Селена. – Тебе это не идет.

Ответить я не успел – она прижала пальчики к моим губам и подняла их углы, насильно изобразив улыбку:

– Вот так тебе куда лучше.

Я невольно вскинул руку и мягко взял ее за кисть. Угрозы во мне ей видеть не следует.

– Подобное прикосновение, леди Селена, предполагает гораздо более близкое знакомство. – Говорил я спокойно, хотя в другое время и в другом месте мой тон был бы ледяным.

Она задержала палец у меня на щеке:

– Есть средство исправить это упущение…

Тихий шепот красавицы обволакивал, пробудив во мне чувство, которое я немедленно подавил. Я отвел ее руку от своего лица. Глаза дамы вспыхнули от негодования – видимо, я дал маху.

– Ты начала рассказывать о цветке? – заговорил я нежно, словно сказочный принц.

– Подобного себе не позволяет даже мой супруг.

– Прекрасно, что я – не он.

Она выдернула руку и огладила платье.

– Итак, цветок… – Голос леди сказал о том, что предыдущая сценка на время забыта. Ее мне еще припомнят, когда я буду менее всего к этому готов. – Слышал ли ты о Яхире, сыне божьем, отпрыске его света?

Имя было смутно знакомо, хотя ни в одной из историй я его точно не встречал.

– Боюсь, что нет. Наслышан о Солюсе, добрая леди, а более мне почти ничего не ведомо. Я ведь здесь чужак и лишь учусь местным обычаям в меру слабых сил.

Ее тон потеплел:

– Во всяком случае, ты желаешь учиться.

То ли она обращалась ко мне, то ли размышляла. Так или иначе, я кивнул, сочтя за лучшее промолчать.

– Яхир, сын самого себя, родился от смертной женщины. Солюс встретил ее лишь раз и благословил своим прикосновением. Женщина, набожная и добрая душа, родила сына, плоть от плоти Солюса, и нарекла его Яхиром.

– Вроде бы имя не этайнианское?

– Нет, – покачала головой леди Селена. – Имя это древнее, появилось оно еще до того, как Солюс сошел на землю, встретил Антуана и нарек его Принцем солнечного света. Наша страна тогда еще не имела названия, а в мире почти не было границ.

– Ты прекрасно осведомлена в истории, моя добрая леди.

– Уже «моя»? Пожалуй, мне следует продолжать в том же духе. – Она задумчиво постучала пальчиком по губам. – Как я сказала, Яхир родился в простой семье и вырос в мужчину, который много странствовал и изучил немало премудростей. Сумел совершить семь чудес – семь магических свершений, менявших лицо мира. Он называл себя божьим сыном – сыном самого себя. Речи его считались опасной ересью.