Первая императрица России. Екатерина Прекрасная

Дмитрий Кантемир со своей маленькой молдавской армией так тесно прильнул к петровскому лагерю, как дети прижимаются к взрослым, ища защиты и опоры. Господарь Константин Брынковяну затаился в своей Валахии, через которую все шли и шли на войну с гяурами османские войска, и не отвечал на отчаянные депеши Петра и Шафирова. Тщетно напоминали они ему о союзнических обязательствах. Зрелище мощи Оттоманской Порты оказалось сильнее, и Брынковяну устрашился выступить. Восстали ли в своем далеком краю черногорцы и герцеговинцы – Бог весть, оттуда только ворон мог донести весть о кровавых сражениях, и то не за один день лета! Русской армии грозило встретиться с огромной силой Османской империи один на один…. Чтобы всколыхнуть Валахию, июля 12-го дня государь Петр Алексеевич отрядил в глубокий рейд на Дунай главные силы своей конницы – 8 драгунских полков российских и 5 тысяч молдавских каралашей под командой генерала Ренне. Так его армия осталась без глаз и ушей, коими должно быть кавалерии. Казаки волновались и выходить в поле отказывались: степные волки чувствовали приближение беды!

Июля 17-го дня государь объехал разметавшиеся по прибрежной низине Прута полки своего войска и учинил им смотр и экзерсицию. Полуголодные, обносившиеся солдаты собрались с силами и порадовали своего верховного командующего дружным «Виват!» и молодецким строем. Генералы и полковники перечли войска и насчитали его едва свыше сорока тысяч, с учетом многочисленных «мертвых душ», «поставленных в строй», дабы получить для полковых кашеваров и хлебопеков лишнюю меру крупы, горсть муки, кусок солонины… Соглядатаи же Шафирова из верных болгар и валахов доносили, что только великий визирь Балтаджи Мехмед-паша ведет за собою никак не менее ста тысяч войска, крымский же хан без пяти-семи туменов [41]и на битву выходить не станет!

Собрав свои силы в кулак, османский полководец ударил внезапно и мощно, как бьет в кабацкой драке боец, желающий опрокинуть своего соперника сразу и затем мстительно дотоптать упавшего ногами. На следующий день после государева смотра турецкая конница выступила вперед и обрушилась на авангарды русских. Немногих солдат и офицеров, выживших в отчаянном вихре кривых сабель, пернатых стрел и горячих пуль, спасло то, что крымский хан Девлет-Гирей замедлил с наступлением и мудро ожидал, на чью сторону склонится удача. К ночи остатки авангарда отступили в стан армии Петра, принеся с собою кровавую весть: «Турки страшны в бою!»

Утром 19 июля армия Петра Алексеевича обнаружила все окрестные высоты занятыми турками, которые, впрочем, не нападали, дожидаясь подхода своей артиллерии. Великий визирь Балтаджи Мехмед-паша, умелый воин, собрал со всех владений османов почти пятьсот пушек – от легких полевых до устрашавших своими размерами осадных, и не желал растрачивать свои силы в атаках, пока огневой вал не обрушится на головы московитов. Только теперь русский царь начал осознавать опасность. На спешно собранном военном совете было принято решение двигаться вдоль реки Прут в поисках удобного места для сражения, где преимущества регулярного строя смогли бы принести плоды. Войска выступили в виду у неприятеля, вытянувшись на много верст неровной колонной, защищая пехотными и гвардейскими полками обоз и артиллерию, неся на руках деревянные рогатки, чтобы отбивать наскоки неприятельской конницы.

Весь день и всю ночь продолжался этот мучительный переход. Турецкие всадники яростно наскакивали, лишь только замечали разрыв в растянувшихся на походе порядках. Татарские чамбулы вгрызались с тыла. Приходилось останавливаться и отбиваться батальным огнем. За день было пройдено немного, за ночь – еще меньше, ценой потери почти тысячи солдат, побитых стрелами и порубленных. С рассветом российские дивизии и даже полки настолько оторвались друг от друга, что турецкая конница не преминула воспользоваться этим – навалилась всей силой и прорвалась к обозу. Оставшиеся почти без защиты громоздкие фуры с провиантом, с ранеными и, главное, с боевым припасом подверглись разграблению и огню. Кривые клинки анатолийских, румелийских, боснийских спахиев досыта напились крови. Сотни молдавских крестьян, добровольно или по принуждению пошедших в обозники, сотни беззащитных раненых были изрублены. Встав несокрушимой стеной, испытанные преображенские роты сумели защитить только царский обоз, с которым следовали вице-канцлер Шафиров, Екатерина и офицерские жены – ее походный «женский двор»…