Первая книга Априуса

Нас встретили служители, облачённые в темно-синие, просторные балахоны, испещренные символами различного цвета, показатель принадлежности к высшей жреческой иерархии. Их головы были опоясаны серебряными обручами, с витиеватыми узорами, покрывающими их по бокам, а в центре находились большие камни, у каждого разные по цвету. Вели долго, не перебрасываясь словами, пока мы не очутились в просторном зале. Дальняя стена, которого выглядела шершавой и была изрезана трещинами проломов, а высоко под сводами в воздухе медленно перемещались сферы, разного размера и цвета.

— Каждый прошедший этими путями оставляет здесь часть своей глубинной сути — послышался монотонный голос одного из наших провожатых.

Я всмотрелся в стену пристальнее, выбирая свой пролом, через который пойду. Из одного прямо веяло вечной первотворной мглой, и он, почему-то влёк меня сильнее других. Медленно ступая, я двинулся к нему, по мере моего приближения одна из парящих сфер немного изменила траекторию своего движения и в ней начало загораться синеватое свечение.

Когда я вдвинулся в пролом, сфера начала светится всё сильнее, но потом всё моё внимание заняло продвижение вперёд, пока шёл во мгле, почему-то вспомнил любимое место у трёх водопадов там, где обитала моя семья. Словно наяву увидел кувшинки в небольшом озерце, летающие стрекозы и чудесно красочные птицы, разноцветные рыбки, весело вылетающие из воды и вновь в неё ныряющие. Не успел я погрузиться в воспоминания глубже, как путь в скале закончился.

Дальше был один сплошной жар, потоки горячего воздуха опаливали лицо, кожа начала покрываться волдырями, легкие распирало, сюда требовалось входить, овладев определенной степенью трансформы, но я не обладал подобными возможностями. Стены накалены до красна, быстрыми росчерками проносятся огненные саламандры, полученной подготовки по изменению свойств явно не хватает. Поэтому я мысленно произнёс Заклятие Холода, потом Отторжения Жара, не помогло, тогда сказал уже в слух громко и чётко — Эрату планториум вентириум — это Заклятие Влаги, составленное моим отцом в жарких пустынях Хофры, мира высушенного по каким то не понятным причинам, но и оно не сработало. Меня потащило в глубь пещерного зала в центре, которого находилось странное сооружение в форме Круга с шестью отходящими лучами-желобами. По каждому из желобом медленно текли струи расплавленных металлов, собираясь в громадную чашу внутри круга, и далее происходил непонятный мне процесс. Жар всё усиливался, казалось, сейчас я вспыхну как факел, но по какой-то причине этого не происходило.

Меня подтащило к самому центру сооружения, кожа уже превратилась в сплошной ожог, но боли почему-то я не ощущал, Заклятия не работали, видимо что-то здесь гасило любую магию, я прекратил попытки хоть как-то отразить действие губительного жара, и решил отдаться воле проведения. Сознание начало уплывать куда-то в бездонный провал, я всячески пытался удержаться на самом краю, и во время кратких прояснений, я смутно видел, как кожа стала прозрачной и под неё начали зажигаться и тухнуть различные письмена и узоры. Потом кожный покров стал уплотняться, появился странный тёмный блеск, затем блеск сменился на серебристый, а дальше я уже ничего не увидел, поскольку мое сознание полностью померкло.

В себя я пришёл лежа на полу, в огромной льдистой пещере, тело трясло от холода, а мозг кипел от пережитого шока. Я медленно пошевелил пальцами, сжал и разжал кулаки, потом решился поднести руки к глазам, не додумавшись, сразу глянут в ином спектре, вспомнив, что померещилось мне в последние мгновения, до того как беспамятство накрыло меня. И как только начал поднимать руки к лицу, на меня набросились три громадных белых медведя, да ещё и закованных в причудливую броню из сверкающего, больно режущего глаза металла. На фоне их белых шкур контрастно выделялись злобные красные глазки, все трое встали на задние лапы, видимо еще, перед тем как я их увидел. Тело среагировало само, уклоняясь от летящей в лицо когтистой лапы, я выставил блок рукой и… Всё моё нутро в ужасе сжалось, рука, моя собственная рука была покрыта чёрной с серебряными прожилками бронёй, из зацепленных одна за другую чешуек, и это не было доспехом, а являло собой мой кожаный покров. Такая чешуя покрывала всё моё тело, которое, не смотря на моё замешательство, продолжало успешно отражать нападение.