Первая книга Априуса

Я отбросил мысли о происшедшем, собрался и перешёл к атаке, а чешуя вдруг плавно перетекла в сплошную литую броню на кулаках, локтях, коленях, стопах мгновенно меняя свою структуру. Пришлось наносить быстрые резкие удары, не забывая блокировать мелькающие лапы, главное резко и сильно ударить в нос снежной твари, меня многому в этом плане научил Куру, большой специалист по болевым точкам у животных. Его сородичи часто сталкивались с подобными существами в нашем мире. Всё же иногда их когти скрежетали по моему еще не разогревшемуся телу, и я был уже немного рад этим изменения в собственном организме. Потом медведи вдруг враз отпрыгнули от меня, и пропали, а вместо них в ход пошла уже магия. В меня полетели огненные стрелы, ледяные копья, из стен выдвинулись и направились ко мне каменные и ледяные воины. Под сводами пещеры зазвучал холодный голос:

— Победи их без магии и своих врождённых способностей, и тогда сблизишься с смертными и узнаешь как себя чувствуют те кто может надеяться только на силу рук и ума. И после этого поймешь, почему славные воины Расов, принимают на себя обеты защищать людской род.

Сразу, как только голос замолчал, по моему телу прошла короткая судорога, кожа вновь стала прежней, и еще появилась несколько знакомая пустота внутри, почти такая, как в тот раз, когда мы с Куру затыкали ту огромную дыру в плоти Упорядоченного, а затем нас вынесло к Славию. Что ж придется действовать в пределе обычных человеческих сил. Я не мнил себя лучшим бойцом — рукопашником, но пришла пора показать, что учили меня здесь не зря.

Уклон от летящей огненной стрелы, прыжок вверх, разворот в воздухе, затем удар ногой в голову голема, лёгкое касание пола. На миг замереть, обратно уклон влево, снова прыжок и скручивание в воздухе, отвод летящего ледяного копья в сторону. Прыжок-переворот в воздухе, уходя от феербола, удар ребром ладони в основание шеи, легкое касание пола, блок, затем серия ударов в одно место кистью и кулаком. Приходилось вертеться волчком, эти големы хоть и медлительны, но не до такой же степени, чтобы зевать. Поэтому я делать постоянные уклоны, ставя блоки и нанося удары, мои кулаки были сбиты в кровь, как ни как, а уже раздробил головы, троим каменным големам, и обломал руки и ноги ледяным истуканам. Но главным оставалось, — добраться до тех, кто творил волшбу, а они были сокрыты от меня, и было, не ясно находятся ли они где-то рядом, или же совсем далеко от этой пещеры. Не знаю, чем бы закончилось все это, но голос зазвучал снова:

— Вот видишь, насколько слаб Смертный, ты можешь бороться с творениями чародеев, но не с ними самими! Ты даже не можешь понять, где их искать! — мой незримый собеседник на мгновение замолк, но спустя миг вновь продолжил: — Да я в этом и не сомневался, хотя знавал тех из смертных, кто мог утереть нос любому сильномогучему из магов. Но тут как говориться либо дано, либо нет. А сейчас тебе придется дать некое обещание…

— Мне бы хотелось обойтись без присяг и дачи слов, — бесцеремонно перебил я. Вы теперь знаете кое-что обо мне, и должны понимать, что я ещё не до конца осознал себя в этом мире, поэтому уж простите, но клясться в чем-либо не буду.

— Ты нечего уже не изменишь, тебя вписали в Великие Скрижали как хранящего Порядок, ибо это читается в твоей сути, хоть ты и рождён не от плоти Миров, а лишь плод любви.

— Я бы сказал Любви!

— Какое это имеет значение для сил Иномирья, только рождённые от плоти Миров будут защищать миры от любых вторжений и проникновений. Уже не раз, любопытство рожденных от слияния плоти, ставило существование некоторых миров под вопрос, ты будешь первым, кто со столь ранних лет думает о стабильности миропорядка. А теперь иди!

В одной из стен, которые еще недавно выдерживали огненный обстрел, образовался неширокий проход, я не стал медлить и пошел на выход. А там меня уже ждала пышная процессия. Ранее сопровождавших нас жрецов, возглавили трое главенствующих, а ко всей процессии примкнули и некоторые наставники. Странно, но в этом месте все они выглядели совершенно одинаково.

— Рекомый Русом! Мы бы хотели выразить тебе своё благодарение, за дар принесенный тобой Лабиринту, и за это ты удостаиваешься чести пройти к Пику Мудрости.

— Эй, погодите какой такой дар? — удивился я.

Потом опомнился и быстро задал этот же вопрос но, мысленно.

Вместо ответа, Вернон провел по воздуху рукой, и явил мне чудную картину. Я с трудом узнал тот заполненный тьмой проход, по которому недавно шел к своему последнему испытанию. Теперь там блистало, словно стоял яркий солнечный день, откуда-то с высоких сводов низвергались три источника, в точности повторяя те водопады, о которых я вспоминал, когда там прошел. И вся остальная часть до боли знакомого пейзажа тоже была воспроизведена, с той лишь разницей, что являлась уменьшенным подобием всего того, что явила мне память.

— Вот это да! — про себя воскликнул я — Как это так вышло? Но говорить это присутствующим, разумеется, не стал, пусть думают, что все так и было задумано. А вместо этого — смущенно выдавил из себя: