Первая книга Априуса

Когда до стражей осталось лишь пару шагов, я остановился и глядя прямо в глаза начальствующему десятнику, спросил:

— Как нам повидать кого-нибудь из входящих в совет правления сего града?

— А вы кто такие будете? — в свою очередь поинтересовался тот.

А остальные тем временем настороженно оглядывая нас, опустили копья в боевое положение. Невидимые лучники, сейчас уже видимо дрожа от напряжения, продолжают удерживать натянутые тетивы, с наложенными на них стрелами.

— Нужно ускорять процесс — решил я про себя. И мысленно подал приказ главному здесь воину — Веди нас к ним!

Но тут вперед вылез Куру и недолго думая, проревел по-человечьи:

— Эй вы недотепы, я что по-вашему перся по пустыне, говорил с духом, шел старинными трактами, на поиски тех кто призвал моего друга, только ради того — он перевел дыхание и взревел еще сильнее — чтобы какие-то непонятливые стражники держали меня в дверях? Так что ли?

Он поднял левую переднюю лапу, демонстративно выпуская и втягивая длинные изогнутые когти, которые как показалось даже мне, почему-то отливают металлом.

Десятник застыл не в силах оторвать взгляд от мерцающих глаз куатара, другие тоже уставились на Куру, но не так на долго, затем их взгляды перешли на меня, пристально поразглядывали мое лицо, топор в ременной петле, и в конце концов уставились на стоящих рядом со мной спутников. Наконец седой воин, стоявший справа от десятника, и прикрывающий его фланг хрипло процитировал:

— … Когда отчаяние достигнет края,
И древний враг предстанет у ворот,
земля исторгнет всяких тварей
в мольбе возопиет народ

и извратится плоть людская,

а небо вдруг затянет мглой,
волна из тьмы хлынет, сметая
живое все перед собой

в тот час придет один из прежних,

один из тех, кого уж нет
он принесет с собой надежду.
зажжет в душе спасенья свет…

Я стоял бледный как молоко, выслушивая уже второй отрывок из пророчеств по поводу прихода моей персоны, и мне все это ужасно не нравилось. Они все от меня чего-то ждали, словно я пришел исполнить их несбывшиеся надежды. И уже завтра все они заживут по иному, счастливо и беззаботно. Но я не то, что не имел определенного плана, у меня не было даже ясной картины в голове, всего того, что здесь происходило.

Тем временем в себя пришел командир стражей, и тоже принялся читать какие-то строки, внимательно поглядывая на нас.

— … Сын древнего могучего народа прибудет из-за грани мира, в последний час прибудет он на битву. И не один придет тот воин, а в сопровождении горного ирбиса, и с потомками княжеской крови. Он пробудет защитные силы земли, настроит воздух против тварей им носимых, очистит воды и вернет назад страждущий народ…

— Эй ребята, а вы меня ни с кем не перепутали? — поинтересовался я насмешливо — мы здесь только потому что кто-то уж через чур настойчиво звал меня, на протяжении всего последнего времени. Но какое отношения имеют все эти ваши пророчества ко мне?

Стражники молчали, застыли и смотрели прямо перед собой. Потом старший вдруг опустился на одно колено и склонив голову горячо сказал:

— Приказывай, о воитель! Я чувствую, что ты тот о ком сказано, и всецеликом и полностью отдаю свою жизнь в твои руки.

Не долго думая, остальные стражники последовали его примеру, видимо отчаяние этих людей, давно перевалило все меры.

— Хорошо ведите вовнутрь, не будем терять времени. Лучники пусть останутся на местах, надо же ведь кому-то охранять вход во дворец. — приказал я, решив принимать неизбежное, таким как оно есть, и не противиться ему.

Он вскочили на ноги, построились, и повели мой небольшой отряд во дворец. После быстрого подъема по лестницам, мы оказались наверху единственной башни, где в небольшом круглом зале, совет проводил свои собрания. Еще пару патрулей, мы встретили на этажах и лестницах, но от нашей группы быстро отделялся кто нибудь из стражей дворца, и втолковывал тем, кто мы есть такие. Ну вот и она старая деревянная дверь, изготовленная из пород каменного бука, и отделанная коваными пластинками. По бокам два стражника со скрещенными копьями, тут вперед вышел уже сам Дарат, так звали начальника при дворцовой охраны, и принялся объяснять уже этим, кто мы и зачем идем. А из-за закрытой двери слышатся людские голоса, похоже, спорящие о чем-то, но к тому моменту, когда я подошел к ней, внутри замолчали.

Я чуть постоял перед дверью, почему-то не хотелось входить, словно понимал, что сейчас наступит переломный момент в судьбе Лусиара, и моей тоже.

Но делать не чего: — отозвался на зов — придется идти до конца. Я толкнул дверь и набрав полную грудь воздуха вошел.