Первая книга отличника: материалы для школьных викторин и конкурсов

"Пошехонская старина" вышла в свет за два месяца до его смерти.

* * *

В конце XIX века почтовые доходы Англии резко сократились. Тогда правительство решило выпустить новые марки. Оно объявило конкурс на лучший эскиз почтовых марок, отображающих флору и фауну острова Борнео.

Прошло полгода. Художники представили свои работы. Лучшими эскизами оказались четыре, принадлежащие одному неизвестному начинающему художнику.

Автором эскизов оказался ставший впоследствии известным французский художник Поль Гоген. За них он получил гонорар, во много раз превышающий сумму, полученную им при жизни за свою лучшую картину.

* * *

Президент США Авраам Линкольн охотно занимался физическим трудом. Обычно он сам делал все, что было связано с его собственным туалетом. Однажды британский посол, застав Линкольна в минуту, когда он чистил свои туфли, выразил удивление:

– Как, неужели вы сами чистите свою обувь?

– Да, – ответил Линкольн. – А чьи ботинки чистите вы?

* * *

У Александра Дюма было много литературных секретарей, которые сочиняли для него романы по придуманным сюжетам.

Однажды писатель спросил своего сына:

– Ты читал мою последнюю книгу?

– Нет, а ты?

* * *

Денис Иванович Фонвизин, в бытность свою учеником в младшем классе Московского университета, спрашивал накануне экзамена профессора, пришедшего в кафтане, на котором было пять пуговиц, а на камзоле четыре: что это значит?

– Пуговицы мои вам кажутся смешны, – ответил профессор, – но они суть стражи вашей и моей чести: ибо на кафтане значат пять склонений, а на камзоле – четыре спряжения, итак – извольте слушать все, что говорить стану. Когда станут спрашивать о каком-нибудь имени, какого склонения, тогда примечайте, за которую пуговицу я возьмусь, если за вторую, то смело отвечайте: второго склонения. Со спряжениями поступайте, смотря на мои камзольные пуговицы, и никогда ошибки не сделаете.

* * *

Математика Давида Гильберта однажды спросили о судьбе одного из его учеников. Профессор долго вспоминал, наконец сказал: "Ах, этот! Этот подался в поэты. Для занятий математикой он не обладал достаточной фантазией".

* * *

Разговаривая как-то о бережливости, Петр I показал своим собеседникам штопаные чулки.

– Ваше величество могли бы и не донашивать чулок до дыр, – сказал ему кто-то.

– А для чего? На что мне бросать такие чулки, которые с починкою могу я еще год проносить?

– Чтобы с чулочной фабрики больше чулки расходились.

– О, – возразил Петр, – она и без того еще не доставляет столько чулок, сколько надобно для употребления в моем государстве, и все еще должно вывозить их из чужих земель. Если же она будет когда-либо в состоянии доставлять больше чулок, нежели надобно для здешнего употребления, то я сыщу для нее случай продавать излишек нашим соседям и далее на кораблях рассылать, а за то получать деньги или другие нужные товары.

* * *

Однажды Гете случайно заглянул в дневник внука и прочел записанное там чье-то изречение о смысле жизни. Оно примерно сводилось к тому, что жизнь состоит из минут смеха, веселья и страданий. Тогда под пустопорожними словами, казавшимися мальчику важными, появилось написанное рукой поэта четверостишье:

Разбегаются минутки,

Циферблат торопит срок,

Час отсчитывают сутки —

Время береги, сынок…

* * *

Уинстон Черчилль, бывший горячим поклонником творчества Агаты Кристи, однажды сказал:

– Это женщина, заработавшая на преступлениях больше, чем любая другая, не исключая Лукрецию Борджиа.

* * *

Как-то раз, идя с приятелем в гости, французский писатель-юморист Альфонс Алле затеял с ним спор о странностях женской психологии. Алле утверждал, что женщины никогда не слушают того, что им говорят, за исключением тех случаев, когда им объясняются в любви. Приятель считал, что Алле определенно преувеличивает.

– Проведем эксперимент! – предложил Алле и решительно направился к хозяйке дома, встречавшей гостей на пороге.

– Прошу прощения, мадам, мы только что убили одну старушку и потому задержались.

– Это совершенно неважно, – отвечала хозяйка со светской улыбкой, – мы еще не садились за стол.

* * *

Один бездарный актер-комик предложил как-то тогда еще мало известному писателю Джерому К. Джерому продать ему за 5 фунтов пять острот. Комик хотел выдать их за свои.

– Эта сделка невыгодна для нас обоих, – ответил Джером. – Если у меня увидят пять фунтов решат, что я украл их, если от вас услышат хорошую остроту, подумают, что вы ее украли.

* * *

Путешествуя по Грузии, А. Дюма приехал в Тифлис и как-то раз заглянул в одну из крупнейших книжных лавок. Накануне прихода писателя любезный книготорговец уставил все полки томиками Дюма на разных языках.

– Где же другие книги? – удивился писатель.

– Другие проданы-с, – ответил нерастерявшийся продавец.

* * *

Альфонс Алле пришел за гонораром в газету, которая иногда печатала его этюды.

– Я бы хотел получить мою деньгу! – обращается он к кассиру.

Кассир шокирован. Все французы, особенно литераторы, обожают свой язык.