Первая конная армия

Вместо ответа я вынул свою карту с планом намеченной операции и положил ее перед Ворошиловым. Климент Ефремович внимательно изучал мой план, а я тем временем докладывал все подробности его.

— Вот видите, — сказал Ворошилов, — я же с человеком не сговорился, а предлагаем мы с ним одно и то же. И это потому, что такая операция в ваших условиях сама напрашивается. Она действительно проста по замыслу, как сказал товарищ Буденный, и реальна по выполнению.

Выслушав мнение начдивов, К.Е. Ворошилов тут же приказал готовиться к операции и добавил, что он не уедет из Абганерово, пока пехотная дивизия генерала Виноградова не будет разбита.

25 ноября вечером бригада выступила из Абганерово в направлении Аксай и, ночью скрытно подойдя к нему, заняла исходное положение для атаки. В расположении белых было тихо, очевидно, они совершенно не подозревали о нависшей угрозе.

По моему сигналу бригада стремительно ворвалась в Аксай, смяла растерявшуюся от внезапного удара конницу противника и отбросила ее на юг, к хутору Перегрузному. Оставив заслон перед белоказаками силою в два эскадрона и захватив с собой брошенные белыми двенадцать пулеметов и шесть конногорных орудий, бригада всеми силами обрушилась с тыла на Астраханскую пехотную дивизию генерала Виноградова. Разгорелся исключительный по своему ожесточению бой. В составе Астраханской пехотной дивизий преобладали офицеры-добровольцы, действовавшие в качестве солдат. Они дрались исключительно упорно: раненые не выпускали оружия из рук, пока в силах были держать его.

Руководя боем, я натолкнулся на трех раненых офицеров. Обнявшись, они тяжело шагали и из последних сил тянули за собой пулемет «кольт». Увидев меня, они упали на землю, и один из них, раненный в живот, судорожно припал к пулемету. Он успел открыть огонь и убить лошадей подо мной и под моим ординарцем. Но мы с ординарцем бросились на белогвардейцев, и развязка произошла очень быстро.

Пока внезапно атакованный с тыла противник отчаянно отбивался от нас, 1-я Донская стрелковая дивизия перешла в наступление и атаковала его с фронта. Двойным ударом, с тыла и с фронта, Астраханская дивизия, несмотря на ожесточенное сопротивление, была разгромлена. Мы захватили пленных, в том числе много офицеров. В наших руках оказались двенадцать орудий, двадцать один пулемет и весь штаб дивизии во главе с его начальником. Генералу Виноградову, к нашему сожалению, удалось скрыться.

К.Е. Ворошилов, осуществлявший общее руководство операцией, высоко оценил действия кавалерийской бригады. В приказе по войскам 10-й армии от 27 ноября 1918 года он отметил боевую доблесть красных кавалеристов. Многие бойцы и командиры были предоставлены к наградам. Наградили орденом Красного Знамени и меня. Кроме того, Реввоенсовет 10-й армии наградил меня почетным боевым оружием — шашкой, которая теперь хранится в музее обороны Сталинграда (Царицына).

В бою под Гнилоаксайской я впервые встретился с 1-м Крымским конногвардейским советским полком, находившимся в составе наших войск, оборонявших Царицын. В разгаре боя с Астраханской дивизией Виноградова я выскочил на правый фланг бригады. Вдруг в стороне сквозь начавшуюся снежную метель показалась колонна конницы. «Белые*, — подумал я, но, подъехав ближе, увидел, что это красные конники.

— Что за часть? — спросил я.

— Крымский советский полк. Сбились с направления.

Разговаривать времени не было.

— Вон видите хутор? Там белые. Отрезать им путь отхода и разгромить!

Через несколько минут полк вступил в бой. Бойцы полка под руководством своего командира С.К. Тимошенко дрались с врагом отважно. Они отрезали путь отхода противнику, находившемуся в хуторе Хлебном. После боя я ближе познакомился с полком. В его состав входили эскадроны бывшего Крымского полка старой русской армии и Сербский кавалерийский дивизион. Командовал дивизионом выдающийся боец-интернационалист серб Данило Сердич.

На всю жизнь у меня и у всех, кто знал Сердича, останется образ этого замечательного товарища — человека большой выдержки и скромности, прекрасного друга, храброго и талантливого командира, посвятившего свою жизнь борьбе за советскую власть вдали от своей родной Сербии. Все сербы, сражавшиеся под командованием Сердича, были людьми, готовыми к самопожертвованию ради победы пролетарской революции.

Выступая перед своими бойцами, я говорил:

— Вот видите этих людей — сербов. У них нет в России родных, никого у них нет тут, а как храбро дерутся они. Это настоящие интернациональные бойцы, революционеры.

То же самое я могу сказать и о хорватах, черногорцах, словенцах, венграх, чехах, словаках, поляках, немцах, болгарах и других интернациональных бойцах, которые в наших рядах мужественно сражались за первое в мире рабоче-крестьянское государство.