Первая кровь

— Ваша скамья, — юнга многозначительно посмотрел на почерневшую от плесени деревянную лавку.

— Ах да, конечно, — черпий стремительно встал, отчего скамья сыграла и Бенджамин едва не свалился наземь. — Мы поможем донести. Вставай Бен.

Втроём они подтащили тяжёлую дубовую скамью поближе к чаше и начали разбивать её на части. Право, что у черпия под рукой был старый молот. Несколько размашистых ударов и тяжёлое сиденье лишилось толстых коротких ножек.

«Черпий», — голос монаха прозвучал над самым ухом. Артур подпрыгнул на месте и чуть не выронил молот. Он резко обернулся, ожидая увидеть что угодно, но только не пустоту. Позади никого не было! Взгляд потянулся к дальнему углу, туда, где совсем недавно монах о чём–то спорил с епископом. Лицо старика было сокрыто в тени просторного капюшона, но Артур мог поклясться, что прекрасно видел, как потрескавшиеся губы раскрылись и над ухом снова прозвучало: «Подойди, черпий».

Артур передал молот Бенджамину и с опаской приблизился к ожидающим его священнослужителям. По выражениям их лиц было видно, что они только–только пришли к компромиссу, на который одна из сторон пошла неохотно. По–видимому, это был нахмуренный Брюмо.

— Пресвитер Максанс, как вам это удалось? — голос Артура дрожал от возбуждения. Ранее ему не приходилось видеть подобных фокусов.

— Мистер Эдельманн, вам ещё многое предстоит узнать о природе божественного пара, — старик взглянул на недовольного епископа и продолжил. — Твои урны пусты и больше не помогают своему носителю. Что ты намерен делать?

Вопрос поверг Артура в шок. Что он намерен делать? А что, в принципе он может сейчас сделать со своими урнами? Обилие эмоций и разбушевавшиеся чувства полностью отключили критическое мышление. На ум не пришло ничего лучше, как заявить о том, что в последние двадцать минут не давало ему покоя:

— Воспользоваться древними урнами из крипты.

— Когда всё это закончится, я определённо знаю, что сделаю в первую очередь, — впервые за долгое время епископ Брюмо развеселился. — Кардинал обязательно должен узнать, как обучают его черпиев. Вот так образец!

— Нет, черпий. Потрясения выбили всю твою память? У каждой урны только один носитель. Одна урна — один носитель. Всё! И как бы охотники не гонялись за церковными реликвиями, изменить они это не в состоянии. Похищенные урны будут интересны лишь скупщикам околорелигиозного барахла, чтобы в дальнейшем перепродать их недалёкому умом коллекционеру.

— А как же Аканиты? В некоторых писаниях говорилось, что в далёком прошлом они были основными клиентами чёрного рынка, а иногда даже делали заказы, — Артур решил заодно развеять давно гуляющую по семинарии легенду о похитителях урн. К великому удивлению черпия, ответ ввёл его в ещё большее негодование.

— Это другая сторона вопроса. Она не относится к нашей сложившейся ситуации, — Максанс дал понять, что пора переходить к сути разговора. — Ты забыл о своих обязательствах перед церковью.

— Ой, простите пресвите…

— Довольно! Подойди ближе, черпий. Не должен касаться наш разговор простого люда, — монах рубанул рукой воздух. — Самое время тебе исполнить долг перед богами. Доставай свои урны.

Артур запустил руку в карман и неуверенно извлёк компактный футляр. Щёлкнули скрытые фиксаторы. Крышка отъехала в сторону. Под медным корпусом хранился контейнер, в пазах которого лежали урны–пузырьки. Святая святых любого священнослужителя, допущенного к магическому таинству Правых церквей.

— Теперь Ваши, епископ Брюмо, — Максанс протянул иссохшую руку. Епископ достал из наспинной сумы тубус, укреплённый по бокам медными пластинами.

Продолговатый предмет внешне походил на футляр черпия, но был значительно массивнее. Ничего удивительного, ведь у церковников подобного чина, ассортимент благословлённых урн был гораздо шире, а потому защита на них устанавливалась солиднее. Помимо стандартного набора урн «круга жизни», все чины, начиная от епископов и выше, обладали урнами «круга смерти».

Артур впервые видел такой духовный «арсенал». Перед ним лежала дюжина боевых урн первого класса. Черпий напряг мозг, вспоминая курс с описанием особых божественных слов. Каждый пузырёк обозначался специальной табличкой, описывающий эффект «слова». Таблички, в свою очередь, окрашивались в определённый цвет, характеризующие степень воздействия на человеческое тело.

Жёлтые: урна течения ветра — божественное слово, наделяющее носителя повышенной скоростью реакции. Предполагало многократное использование.

Оранжевые: урны, имеющие останавливающее или замедляющее воздействие на врага. Разряжались после первого использования.

Красные: урны, наносящие критические повреждения врагу, в некоторых случаях влекущие за собой смерть. Разряжались после первого использования.

Фиолетовые: урны…

— Хватит пялиться на чужое добро. Время не ждёт! — монах накрыл полами рясы деревянное блюдо с лежащими на нём футлярами. — Черпий! У тебя не более тридцати минут, чтобы наполнить урны паром. Твоим медитациям никто не помешает — можешь быть уверен.

— Но какой прок от этого, пресвитер Максанс?