Первая кровь

— Я отведу вас в комнаты для гостей. Какое–то время придётся побыть при дворе короля. Это распоряжение самого Экберта. Комиссар Кормье потом лично опросит каждого из вас, — маркиз повернулся к Брюмо. — Вас король желает видеть прямо сейчас.

— С удовольствием. Только со мной пойдёт ещё один человек, — епископ указал на Артура. — Экберт будет не против с ним переговорить.

— Как знаете. Ваше право, епископ Брюмо. Вы у короля теперь на особом счету, — Тибо Ривар повернулся и неспешным шагом направился к проходной блокпоста. — Следуйте за мной.

Епископ не ответил на колкость маркиза, но про себя отметил, что когда–нибудь ответит тем же. Шепнув на ухо черпию пару слов, он поправил съехавший тубус и пошёл за Риваром. Артур с чувством попрощался с друзьями. Он не переживал за своё будущее, но почему–то безумно боялся больше не увидеться с людьми, ставшими почти родными.

* * *

Экберт встречал гостей всё так же восседая за своим огромным столом. Король сильно постарел за прошедшие десять дней. Из–под сдвинутых бровей поблескивали провалившиеся глаза. Хищный взгляд сверлил каждого за любое неосторожное высказывание. Движения стали резкими, будто уклонялся от выпада и рубил наотмашь, а слова кололи больнее отравленного острия клинка.

— Ваша Милость, я сожалею о Вашей утрате, — епископ первым обратился к угрюмому королю. — Вы уже вышли на след похитителя?

— Нет никаких следов, Брюмо… — от напряжения, лежащая на ладони Экберта маленькая статуэтка лишилась двух рук и головы. — Простите, что я резок с Вами.

— Вы не обидели меня, мой король. Вы вольны выражаться так, как считаете нужным. Что говорят сыскари? Ведь что–то же должно было остаться! Похищение произошло у королевских покоев. Что говорят свидетели? Садовники, кухари, стража в конце концов!

— Жерар подозревает кого–то из придворных, но пока всё стоит на месте, — Экберт встал из–за стола и подошёл к стоящим у дверей Брюмо и Артуру. — Лучше расскажи, что произошло на моём дирижабле, и кто повинен в понесённых убытках. Я распорядился, чтобы о вашем прибытии оповестили конклав. Кардиналы скоро прибудут.

— Предпочёл бы поговорить только с Вами. Без присутствия кардиналов. У меня много вопросов к ним, но пока ещё рано их озвучивать, — епископ положил руку на плечо Артура, обращая внимание короля. — Это Артур Эдельманн. Черпий, за которым охотился посланный отряд. Отступники перерезали всю семинарию при Люцианской церкви, чтобы найти его.

— Наслышан об этой трагедии. Отправил туда гвардейцев для предотвращения волнений. Всё духовенство сейчас как на ножах. Ищейки сыскного департамента тоже там. Но результатов пока нет. Не довёл я тогда дело в Блэквилде! Проклятые противники пара!

— Подозреваю, что здесь замешаны не противники пара. Такое им не под силу. Один из нападавших был моим учеником. Перед смертью он говорил об Аканитах.

— Чушь! Сколько о них уже неслышно? Сто, двести, триста лет?

— Двести семь лет, согласно писаниям, мой король. У меня есть основания верить ему. Об Аканитском отлучении знают лишь единицы. Отступник же рассказывал о деталях, неведомых непосвящённым. После нашей встречи я собираюсь посетить главного архивариуса. В закрытых разделах наверняка есть какая–то информация.

— Допустим, это так. Что вы имели в виду, говоря о конклаве?

— Мой бывший ученик упоминал о некоем покровителе из числа высшего духовенства. У куратора отряда были списки с информацией о черпиях.

— Перед смертью он мог наговорить что угодно!

— Я тоже так считал, пока не нашёл подтверждения этому. Урна на «Экберте» оказалась пустышкой. Так же, как и добрая половина моих урн.

— Вы понимаете, что это серьёзное обвинение? Может разразиться грандиозный скандал. Непоколебимость Правых церквей станет под сомнением и этим не преминут воспользоваться остатки противников пара. И я скажу больше! Многие из народа примут их сторону. Что тогда? Очередная попытка переворота?

— Однако это так, Ваша Милость! Я оказался слеп и не смог вовремя предотвратить нападение. Но черпий! Его урны отпевались в семинарии. Они предупредили о надвигающейся опасности. Мы выжили во многом благодаря его способностям.

— Кого же вы подозреваете в отступничестве?

— Верховный монах Азраил. Настоятель Галифасткого дома Трёхликого бога. Именно он готовит урны высших чинов духовенства.

Взгляд Экберта уставился в одну точку. В голове пыталась выстроиться цепочка связей, которая бы подтвердила слова епископа. Для чего верховному монаху строить козни? В чём его выгода? Может он просто пешка, исполняющая чью–то волю. Чтобы вести двойную игру нужны весомые основания или могущественный покровитель. А кто может быть покровителем у верховного монаха? Кто–то из конклава? Или весь конклав?

— Есть ещё что сказать?

— Да. Мы встретили ещё одного врага. Пострашнее отступников. Возможно корни у них общие, но я не нахожу между ними связи.

— Продолжай.