Первая леди

Очерк Мэтта публиковался по частям в шести выпусках «Чикаго стэндард», после его цитировали и анализировали во всех крупных телеграфных агентствах, журнальных и газетных издательствах, радио — и телестудиях. Мэтт описывал судьбу девочек, случай, который свел их с Нили, историю на крытом мосту, обед у Гренни Пег и конкурс двойников. Рассказал о Бертис и Чарли, о той ночи, когда он понял, кто перед ним, не забыл упомянуть о Сквиде и «Мейбл», Нико и доме Джоанны.

И в каждой статье автор строго определял, о чем стоит писать и до каких границ позволено дойти. Он не скрыл деталей ее побега, дал читателям понять, как нелегко подчас приходится первым леди, подшучивал над пристрастием Нили к пикникам, играм с фрисби, магазинам уцененных товаров и не скрывал восхищения ее преданной заботой о двух девочках-сиротах. Сначала Нили была недовольна, что он так много говорит о детях, но потом поняла: удовлетворив так быстро любопытство публики, он сбил со следа гончих, которые иначе не дали бы ей жизни. Тем самым Мэтт сделал куда больше для их спокойствия, чем целая армия телохранителей.

Не утаил он от читателей ее политических амбиций, нежелания и боязни брать на руки здоровых малышей, хотя в изображении Мэтта ее невроз не казался позорной слабостью. Скорее неизбежностью.

Мэтт ни словом не упомянул ни об их связи, ни о Деннисе. Он просил доверять ему. А она не сумела. И теперь говорила себе, что следовало бы помнить о его невероятно развитом чувстве долга и не судить так поспешно.

Хотя Мэтт вторгся в ее замкнутый мирок куда бесцеремоннее, чем любой другой журналист, он сумел превратить национального идола в живую, страстную женщину. Поведал, как она заботится о людях, как восторгается самыми простыми вещами, как предана своей стране, как увлечена политикой, хотя Нили не очень понравилось его определение «наивная оптимистка». В статьях Мэтта она казалась куда более уязвимой, чем себе представляла, но в то же время он подчеркивал ее глубокое знание обстановки в стране.

Только в описаниях своих отношений с Нили он отступал от правды, и в итоге ей самой приходилось отвечать на щекотливые вопросы. Барбара Уолтерс постаралась загнать Нили в тупик.

Б. У. Миссис Кейс, в целой серии статей Мэтт Джорик подробно описывает ваши чувства к девочкам, но почти не упоминает о вашей совместной жизни. Не можете ли просветить нас на этот счет?

К. К. Мэтт — прекрасный журналист и написал обо всем куда более детально, чем удалось бы мне. По-моему, он почти ничего не упустил.

Б. У. И все же, как вы могли бы охарактеризовать ваши отношения?

К. К. Поединок двух упрямцев, пытавшихся решить, что для девочек лучше всего. Подчеркиваю: упрямцев.

Б. У. Мэтт упоминал о ваших спорах.

К. К. (со смехом). Их никогда бы не было, если бы он так часто не оказывался не прав.

От смеха закололо сердце. Как противно притворяться!

Б. У. И вы по-прежнему друзья?

К. К. Как нам не быть друзьями после такого приключения? Вы ведь слышали о фронтовом братстве? Пусть солдаты больше не увидятся после войны — все равно между ними навсегда сохранится особая связь.

Б. У. С тех пор вы разговаривали с Мэттом хоть раз?

К. К. Пока он остается законным опекуном девочек; кроме того, нам нужно обговорить условия удочерения, так что мы, разумеется, общаемся.

Нет нужды говорить, что общаются они через поверенных.

Б. У. Хотелось бы уточнить: между вами не было романтических отношений?

К. К. Романтических? Но мы были знакомы всего неделю. И не забывайте о наших крайне активных дуэньях. Боюсь, пуститься во все тяжкие в присутствии детей было бы крайне затруднительно.

Очень затруднительно. Но вполне возможно.