Первая любовь

Зрителями были полкоманды «Октября», полкоман­ды «Луизы» и почти половина всех мальчишек и дево­чек Соломбалы. Была здесь и Оля Лукина со своей подругой Галинкой. Пожалуй, хорошо, что я не попал в команду. Ведь в игре можно было осрамиться, а тут была Оля.

Я сидел рядом с Иваном Пантелеевичем. Оба мы страшно волновались, глубоко в душе все же веря в по­беду нашей команды. На всякий случай у нас был да­же припасен букет цветов, надежно спрятанный в кус­тах.

– А если наши проиграют, что будем делать с цве­тами? – тихо спросил я у Ивана Пантелеевича.

– Отдадим козам, – усмехнулся боцман.

Собственно говоря, у нас было даже два букета. Второй втайне от боцмана я заготовил для Кости.

Интересно, видел ли Костя Олю?

Игра началась по всем правилам. Футболисты резво выбежали на поле. Капитан команды «Октября» Пав­лик Жаворонков обменялся рукопожатием с капитаном команды «Луизы» Карлом Свенсеном. Свисток – и игра началась.

Костя играл в нападении левого края.

С первых же минут моряки «Октября» бросились в яростную атаку. Они рвались вперед, к воротам про­тивника, с заветной целью – забить гол, открыть счет.

Норвежцы же начали игру осторожно. Они словно присматривались, оценивали силы нашей команды.

Иван Пантелеевич не мог сидеть спокойно. Он вска­кивал, кричал, снова садился и снова вскакивал. Маль­чишки свистели и гикали, девчонки – редкие гости на футболе – визжали.

Хотя наша команда настойчиво атаковала, успеха в игре она не имела.

Вначале боцман Родионов радовался. Потом он стал злиться, досадуя на медлительность наших игроков, и вскоре он уже на чем свет стоит клял всю команду.

Вратарь команды «Луизы», высокий, настоящий ве­ликан, невозмутимо стоял на своем месте. Казалось, он так уверен в своей защите, что даже и не собирается участвовать в игре. Вызывающее спокойствие норвеж­ского вратаря еще больше раздражало Родионова.

В воротах команды «Октября» стоял кочегар Мат­веев. Он и в воротах футбольного поля действовал не хуже, чем у топки.

На стадион пришел Георгий Родионов, сын боцма­на. Он долго наблюдал за игрой, стоя около нас. Потом сказал:

– Никакой тактики. И не чувствуется тренировки. Так они, конечно, проиграют.

– Типун тебе на язык! – огрызнулся боцман.

И в ту же минуту почти вся команда «Октября», прорвавшаяся на половину поля противника, вдруг ос­талась без мяча.

Матвеев заметался в воротах. Момент был крити­ческий и самый неприятный. От сильного удара Свенсена мяч ворвался в ворота подобно снаряду.

Свист и оглушительное гиканье словно взорвали стадион. Рядом со мной раздался вопль. Иван Панте­леевич схватился за голову.

– И я еще на свои деньги купил им мяч!

Через несколько минут свисток судьи возвестил о перерыве. Разочарованный и обозленный Иван Панте­леевич даже не встал с места.

– Иди расскажи этим молокососам и шалопаям, как нужно играть! – сердито сказал он сыну.

Весь перерыв Георгий Родионов разговаривал с фут­болистами «Октября». Он упрекал их за неслаженность в игре и за излишнюю горячность, советовал «держать» игроков противника.

Во второй половине норвежцы стали играть напо­ристее. Они все чаще и чаще прорывались к нашим во­ротам. Было видно, что Матвееву приходится трудно­вато. Он прыгал, падал и под одобрительные выкрики и аплодисменты брал мячи мертвой хваткой.

Между тем игра подходила к концу, и над командой «Октября» нависала угроза проигрыша с «сухим» счетом. И вдруг всех удивил – кто бы вы думали? – Костя Чижов. Матвеев выбил мяч далеко на середину поля. Мяч был принят матросом Якимовым и стреми­тельно передан Павлику Жаворонкову. Радист ловко обвел полузащиту норвежцев и ударил по воротам. Зрители ахнули – мяч угодил в стойку ворот и отско­чил. И тут подвернулся Костя Чижов. Может быть, случайно, но Костя так ударил по мячу, что тот влетел под планку и затрепетал в сетке.

Я хотел броситься на поле обнимать Костю, но боц­ман удержал меня. Впрочем, и сам Иван Пантелеевич от радости и восторга едва сидел на скамейке.

Оля и Галинка неистово аплодировали Косте.

Международная встреча так и закончилась вничью со счетом 1:1.

Команды поприветствовали друг друга. И в это вре­мя наш боцман вышел на середину поля и торжествен­но передал Павлику Жаворонкову, капитану команды, букет цветов. При этом он тихо, чтобы не слышали по­сторонние, пробурчал:

– Хотел козам отдать, да ладно уж…

Я тоже вспомнил о своем букете и поспешил отдать его сегодняшнему имениннику, моему другу Косте Чижову. Тут были астры, георгины, анютины глазки…

Костя смущенно взял букет, повертел его и потом спросил у меня:

– А что если я их тоже подарю?

– Кому?

Костя решительно подошел к капитану команды «Луизы» Карлу Свенсену и подал ему цветы. Норве­жец широко улыбнулся, взял цветы и обнял Костю, а его товарищи захлопали. Рукоплескал и весь стадион.

– Это на дружбу! – сказал Костя.

– Спасибо, – сказал норвежец и повторил: – На дружбу! Хау хапи ай ам!

– Он говорит, что очень счастлив, – перевел Пав­лик Жаворонков.

Костя был героем. И главное, все это видела Оля. Я радовался за друга и втайне завидовал ему.