Первая любовь королевы

— Спокойно, спокойно, сэр Рэтклиф, — сказал Дайтон, — ничего удивительного. Мастер Дик часто здесь бывает — вы же видите, к нему все привыкли.

Действительно, герцогские лучники и стражники так привыкли видеть Дика у себя внизу, что уже не смущались его присутствием, и как всегда балагурили и выпивали. Дайтон и Дик присели к столу, Рэтклиф тоже занял свое место. Ричард какое-то время с любопытством его разглядывал: ей-Богу, этот темный дублет делал сэра Рэтклифа похожим на обыкновенного наемника, такого, как многие, и если бы не золотистый рыцарский поясни как не поверишь, что он из благородного сословия. Чуть поведя левым плечом — тем самым, что было выше — и как бы нарочно указывая на свой недостаток, Дик резко, затаив внутри волнение, спросил:

— Сэр, мое плечо в этом деле не помешает?

— Помешает? — переспросил Рэтклиф, про себя отмечая, что смелый дерзкий взгляд мальчугана ему по душе. — Черт побери! Да я знавал мужчин даже без одной руки или ноги, и это не мешало им быть солдатами.

— Многие говорят, что для калек это трудно.

— Да, — согласился Рэтклиф, — у кого есть увечья, тому труднее. Тут уж, знаете ли, все зависит от того, каков человек внутри. Да и что значит плечо в бою на копьях? Черт побери! Когда несешься на врага, главное — это ловкость, добрый конь и крепкие мускулы! Крепкие мускулы и достаточный вес! А главное — ловкость! Это самое важное в любом бою. Если человек глуп, если у нет мозгов, а есть только сила, от него будет не больше пользы, чем от огородного чучела!

Уж поверьте мне, я это понял!

Дайтон поглядел на Дика, пожал плечами и беззвучно засмеялся, явно одобряя услышанные речи. Дик тоже улыбнулся:

— Мой отец сказал бы, что надо выпить за это!

— Выпить за что, милорд? — переспросил Рэтклиф.

— За то, чтоб меня тоже когда-нибудь называли «сэр», как и вас!

— Э-э, вот это я поддерживаю, — произнес Дайтон, поднимая свой кубок. — Вино не такое уж хорошее, но сейчас, для начала, сойдет!

С ласковой усмешкой поглядев на Дика, Дайтон добавил, обращаясь к новоиспеченному учителю:

— Вы уж, сэр Рэтклиф, не давайте ему спуску. Мастер Дик, да благословит его Господь, еще тот неслух, и с ним бывает трудновато. Он, знаете ли, сразу должен почувствовать, кто из вас будет командовать, не то пропала вся наука! В нем кровь Йорков порой ого-го как играет!

Рэтклиф, закусив сыром, со знанием дела ответил:

— Такими, как милорд Ричард, пожалуй, нет нужды командовать. Того, кто сам ищет учителя и хочет научиться, заставлять не приходиться.

5

Уильям, сын лорда Говарда, рыцарь Черного Грифа, и леди Джейн Бофор, дочь герцога Сомерсета, были обвенчаны поздним вечером, за два часа до полуночи, в мрачной романской капелле замка. Венчал их обыкновенный капеллан. Двери часовни, по обычаю, были отворены, а свидетелями были стражники герцога Йорка, какие-то любопытствующие зеваки и отец новобрачного, багровый, нетвердо держащийся на ногах.

После обряда новоиспеченные супруги прошли в ризницу, где поставили подписи на брачном договоре. Джейн подписала бумагу, зная, что выбора нет, хотя ясно было, что контракт составлен с самыми невыгодными для нее условиями. Так, как и хотел герцог Йорк. Впрочем, даже это можно со временем исправить, она не сомневалась.

Конечно же, не такой она представляла собственную свадьбу. Прежде всего не таким был человек, стоявший рядом. Мечтая о замужестве, она хотела по крайней мере иметь ослепительное подвенечное платье, а венчаться довелось в том самом черном наряде с белой опушкой, что надела она еще утром. Впрочем, кольца были — лорд Уильям загодя приготовил, убежденный, очевидно, в своей победе, хотя, как казалось Джейн, для этой убежденности не было никаких оснований.

О, разумеется, кроме отца Гэнли, не присутствовал ни один знакомый Джейн человек, не было ее родственников, — словом, можно было бы счесть все это не свадьбой, а надругательством. Только сильным напряжением воли она смиряла гнев. И все же, как жаль было, что не сбылись мечты. Ведь хотела она не так уж многого, когда представляла себе суматоху в родовом поместье, многочисленные лица Бофоров, Перси, Стаффордов, всех прочих родичей.

Жених, знатный, достойный, великолепный, приехал бы за ней в замок с пышной свитой, а затем они вместе в сопровождении кавалькады отправились бы в аббатство Гластонбери для бракосочетания. И венчал бы их сам епископ Уэлса, друг отца… Они бы ехали, все в сияющих одеждах, верхом на разукрашенных лошадях, под сенью многоцветных знамен, и весь Сомерсетшир приветствовал бы их. Люди, любившие отца, стояли бы вдоль дороги, и ветки цветущих яблонь, которыми так славился ее родной край, гоже поздравляли бы новобрачных…

Ах, нет, лучше было не думать об этом, не мечтать. Мечтая, невозможно держать себя в руках, — слезы набегают на глаза.

Резким росчерком пера Джейн подписала договор и, вскинув голову, впервые за время обряда пристально взглянула на Говарда.