Первая мировая. Неизвестные страницы

Однако, по словам генерала Мищенко, на самом деле это было не вполне так. Бродне было занято лишь в восточной половине, Петрово – не полностью, Ядзин взяли мингрельцы еще 22-го числа, но, понеся крупные потери (более 1000 человек), осадили назад к выселкам Осек и фольварку.

Во всем этом генерал Мищенко убедился, потребовав от дивизии схему занятия. Он «очень подталкивал» дивизию в наступление. Но убедившись, что силы противника множатся, и начав получать отовсюду донесения, что противник сам перешел в наступление, повел «яростные» атаки и резко усилил свою артиллерию, – генерал Мищенко вынужден был перейти к обороне.

Возражая против обвинения в недостатке активности, генерал Мищенко утверждает, что корпус все время вел активный бой, понимая под активностью борьбу с противником всеми своими силами. Корпус боролся как только мог: сперва он атаковал, а по подходе к немцам громадных подкреплений упорно оборонял свои позиции, отбиваясь до последней возможности.

Это было оценено и командующим армией, по донесению которого корпус после шести дней боя получил благодарность Верховного Главнокомандующего.

Что касается резервов и способа пользования ими, то генерал Мищенко объяснил, что 51-я дивизия, занимавшая бригадой пять верст, имела только полковые резервы. Гренадеры за своей 9-верстной позицией имели в частном резерве всего два батальона. В общем резерве за всей линией корпуса и 3-й Сибирской дивизии, протяжением 19 верст, было шесть батальонов по 600 штыков в каждом, всего 3600 штыков.

Генерал Мищенко сомневается в том, чтобы с этими силами мог развить активность корпуса, дравшегося против трех германских корпусов. К шестому дню от резерва ничего не оставалось. Подкреплялись наиболее угрожаемые места и в особенности участок Александрув – Кржижик, где бой был наиболее тяжким.

На вопрос о том, был ли он, генерал Мищенко, вполне ориентирован в общих задачах, поставленных армии и всему фронту, генерал Мищенко объяснил, что перед наступлением из Сохачева его пригласил командующий армией и, во время десятиминутного свидания указал по карте, что предстоит занять, и тем ограничился.

Чтобы восполнить этот пробел, генерал Мищенко посылал несколько раз капитана (ныне подполковника) Генерального штаба Соколова в штаб армии. Капитан Соколов переснял расположение армии и кое-что узнал о последних боевых действиях.

По словам генерала Мищенко, здесь не было и речи об общих задачах армии, но самое главное, не было ясных сведений о силах противника, которые мог встретить против себя генерал Мищенко.

Последний объясняет это тем, что командующий армией только что прибыл, так же как и начальник его штаба, а потому и сам не был достаточно ориентирован.

О задачах армии, вернее фронту, генерал Мищенко знал только одно – это решение удержать Варшаву во что бы то ни стало.

Останавливаясь на задаче отстаивания позиций по линии Александрув и даже продвижения вперед, генерал Мищенко усматривает в дальнейших распоряжениях армии несоответствие этой задаче.

Штаб армии не мог не знать из донесений генерала Мищенко, равно как и докладов ежедневно командируемого от корпуса офицера Генерального штаба, а также офицеров, коих штаб армии сам присылал не только в штаб корпуса, но и в дивизии, что атака силами XI Кавказского корпуса не могла иметь успеха и что с прибытием к германцам подкреплений положение корпуса становится тяжелым, а потом даже критическим.

Между тем армия не только отказывала генералу Мищенко в подкреплении стрелками, но там даже выражали удивление, почему генерал Мищенко просил дать стрелков.

Последний объясняет это тем, что в штабе армии не оценивалась обстановка, и указывает, что если командующий армией хотел, чтобы генерал Мищенко атаковал, и притом успешно, то надлежало не ослаблять его растягиванием фронта, а всемерно усиливать и прежде всего сразу же отдать стрелков.

А когда генерал Мищенко стал доносить о прибытии к неприятелю XIII и XVII резервного корпусов, то надлежало своевременно и соответственно усиливать его. Если же при этом желательны были еще и активные действия, то наши силы должны были быть доведены до превосходства, так как не было оснований считать немцев противником слабым по духу, снабжению и искусству.

Подкрепления были подведены, но тогда, когда это было уже поздно, когда Кавказский корпус уже был выбит.

В то же самое время армия, по мнению генерала Мищенко, ничего не предприняла и на соседних участках для облегчения положения подчиненных ему войск. Всюду бой затих, и было видно, что неприятель главные силы и всю свою энергию направил на эти войска, но ни справа, ни слева не было предпринято с нашей стороны даже демонстраций.

Генерал Мищенко утверждает, что наступление 1 декабря было по его докладу предпринято командующим армией.