Первая мировая война

В тот же день адмирал Шеер приказал всем немецким подводным лодкам вернуться на базы в Германии, окончательно похоронив надежды при помощи действий на море поставить Британию на колени. Последняя торпеда была выпущена немецкой субмариной 21 октября, в результате чего в Ирландском море затонуло небольшое торговое судно «Сент-Берхем» с восемью членами экипажа. Они стали последними из 318 моряков британского торгового флота, которые погибли в этом месяце.

Теперь все побережье Бельгии было в руках союзников. Однако немецкое правительство все еще сопротивлялось неизбежному. 22 октября принц Максимилиан настаивал, что Германия не согласится с «насильственным миром». Новым предметом переговоров стали репарации: на этой неделе правительство Бельгии заявило, что потребует от Германии 400 миллионов фунтов в качестве компенсации за причиненный ущерб [267]. В Германии канцлер, пытаясь смягчить растущее недовольство и республиканские настроения, объявил о всеобщей амнистии политических заключенных. Среди освобожденных был Либкнехт, непримиримый противник монархии. Встречать его на железнодорожный вокзал в Берлине пришло более 20 000 человек. Ленин, наблюдавший за событиями из Москвы, торжественно заявил: «Три месяца тому назад смеялись, когда мы говорили, что в Германии может быть революция».

23 октября в австрийских войсках на территории Италии произошел бунт – хорватские части в тылу захватили порт Фиуме. Бунт был подавлен. Гораздо опаснее хорватского мятежа для империи были события 25 октября в Будапеште, где венгерский националист граф Михай Каройи основал Венгерский национальный совет – это стало первым шагом к окончательному разделению Австрии и Венгрии.

Весь октябрь президент Вильсон, занимавший стратегически выгодное положение в далекой Америке, оставался в центре дискуссий о мире. В самой последней ноте, отправленной в Вашингтон 20 октября, но полученной только 22 октября, немецкое правительство соглашалось прекратить подводную войну. 23 октября Вильсон отправил эту ноту обратно через Атлантический океан Клемансо и Ллойд Джорджу, предложив союзникам сформулировать свои условия для перемирия.

Вильсон действовал с позиции силы. Немцев очень беспокоила возможная роль американской армии в будущих сражениях. 24 октября левая газета Arbeiter Zeitung привлекла внимание читателей к тому факту, что ежедневно в Европу прибывает 10 000 «свежих, упитанных, хорошо вооруженных» американских солдат – 300 000 в месяц, и задавала вопрос: «Хотят ли люди в таких обстоятельствах продолжать войну, пожертвовать жизнями сотен тысяч человек, уничтожив остатки мужского населения страны и поставив под угрозу свое будущее?» Годом раньше, даже тремя месяцами раньше такой вопрос был равносилен предательству. Теперь же это был просто здравый смысл.

25 октября на совещании в Санлисе четыре командующих силами союзников – Фош, Хейг, Петен и Першинг – обсуждали условия мира. Главной их целью было не позволить немцам возобновить бои в будущем, после заключения перемирия, возможно ранней весной. Чтобы предотвратить такое развитие событий, они настаивали на конфискации всей немецкой артиллерии и железнодорожных составов. Мнения разошлись по одному вопросу: готовы ли немцы принять такие условия? Хейг считал, что, несмотря на серьезные потери в последних сражениях, немцы еще не разбиты и, отступив, способны создать новую и эффективную линию обороны. Армии союзников, на взгляд Хейга, были «сильно измотаны». Его отзыв об американской армии обидел Першинга. Она «еще не организована, еще не сформирована, в значительной мере страдает от незнания современной войны». В следующем сражении «на нее не следует особенно рассчитывать».

Отмахнувшись от критики, Першинг указал, что, поскольку американские линии снабжения протянулись на 4800 километров через Атлантику, условия перемирия должны включать капитуляцию всех подводных лодок. Все согласились. Фош возразил Хейгу, считавшему, что немцы еще не разбиты, и отметил, что с 15 июля было захвачено 250 000 немецких солдат и 4000 орудий. Немецкая армия отступала по всему фронту. Она терпела поражение ежедневно в течение трех месяцев и была полностью разбита, как физически, так и морально.