Первая мировая война

Италия все еще сохраняла нейтралитет, ожидая для себя выгодных геополитических условий. 8 апреля она пообещала присоединиться к Центральным державам, если Австрия уступит ей Трентино, Далматинские острова и города Горица и Градишка на реке Изонцо, а также признает «первенство» Италии в Албании. Неделю спустя Австрия эти условия отклонила. Тогда итальянцы попросили у Антанты еще больше территорий за вступление в войну на их стороне. Антанта согласилась на переговоры, отправив французского дипломата с комментарием: «Итальянцы спешат на помощь победителям».

Продолжающиеся успехи русских в Карпатах и Армении создали у сил Антанты представление о том, что все идет хорошо. Чтобы поощрить военные усилия русских, член Британского парламента и путешественник по Среднему Востоку сэр Марк Сайкс предложил после победы над Турцией создать «специальную российскую администрацию» в Палестине, в районе Иерусалима, Вифлеема и Яффы. После месяца боев генерал Брусилов захватил территорию протяженностью в 100 километров в Карпатских горах от Дукельского до Ужокского перевала, угрожая Среднедунайской равнине.

На Кавказском фронте наступление русских привело к трагедии. Турки, взбешенные потерями земель и людей, обвинили местное армянское население в сотрудничестве с русскими захватчиками. Начиная с 8 апреля десятки тысяч армян были пойманы и расстреляны, а сотни тысяч женщин, стариков и детей депортированы на юг через горы в Киликию и Сирию. 15 апреля армяне через немецкого посла в Константинополе попросили у Германии официальной защиты. Берлин отказал, ссылаясь на то, что это может задеть интересы турецкого правительства. К 19 апреля более 50 000 армян были убиты в районе города Ван. 20 апреля армянский город Ван окружили турецкие войска: 1300 вооруженных армян защищали 30 000 жителей. Тридцать дней они отражали непрерывные атаки турок, пока им на помощь не пришли русские, которые принесли им поздравления от царя за отвагу, проявленную при защите города.

По всей Османской империи продолжались гонения и убийства армян. Ван продержался в осаде, но 10 000 человек были депортированы из Эрзрума и отправлены на юг через горы в Северную Месопотамию. 24 апреля объявили днем траура. В этот день глава Армянской церкви католикос Геворк просил президента Вильсона вмешаться, но тщетно. В Константинополе немецкий посол обратился к министру иностранных дел Турции и выразил надежду, что удастся избежать любых столкновений, которые могут выглядеть как «массовое уничтожение христиан». Ему ответили, что турецкий гарнизон Вана состоял из плохо подготовленных призывников и такие «эксцессы» нельзя полностью исключить.

Массовые убийства в Ване широко освещались в европейской и американской прессе. 28 апреля германский вице-консул в Эрзеруме Макс Эрвин фон Шойбнер-Рихтер получил из Берлина распоряжение выступить против «бойни». Однако его предупредили, что при этом не должно возникнуть впечатления, «будто мы хотим вмешаться в действия властей под предлогом защиты армян». Такая формулировка связала ему руки [74]. Резня продолжалась.

Патовая ситуация на Западном фронте не исключала ежедневных вылазок британцев на нейтральную территорию, артиллерийский обстрел с обеих сторон и значительные потери. 13 апреля пал в бою член парламента, лейтенант Уильям Гладстон, внук У. Э. Гладстона, четыре раза занимавшего пост премьер-министра [75]. Случались и минуты философского прозрения. 18 апреля 22-летний лейтенант Роберт Стерлинг, годом раньше получивший в Оксфорде премию Newdigate за стихи, писал другу о том, как три недели назад находился в окопе в то время, когда немцы его бомбили, и вдруг увидел пару дроздов, которые вили гнездо недалеко от его траншеи. «В то же самое время в небе над немецкими окопами послышалось пение жаворонка, – писал Стерлинг. – В тот миг это казалось совершенно невероятным, но сейчас, когда я думаю о строителях гнезда и о «незримом певце», ничем не скованных и беззаботных среди всех этих трупов, пуль и безумия, я вижу в них самую суть Нормы и Неизменности Вселенной».

20 апреля на Западном фронте, к югу от Ипрского выступа, в Плугстертском лесу находился 20-летний лейтенант Роланд Лейтон, который пошел воевать прямо со школьной скамьи. 24 апреля он писал своей невесте Вере Бриттен, сделавшей об этом запись в дневнике, что «нашел тело английского солдата в придорожных кустах в нескольких метрах от тропы. Скорее всего, его застрелили в начале войны, в одном из лесных боев. Тело погрузилось в болотистую землю настолько, что только носки ботинок торчали из грязи».

На третьей неделе апреля положение на Западном фронте приняло новый и весьма неприятный оборот: 22 апреля впервые с начала войны был применен ядовитый газ. Так немцы рассчитывали склонить чашу весов в свою пользу. В тот вечер неподалеку от Лангемарка на Ипрском выступе немцы выпустили 168 тонн хлора из 4000 баллонов против двух французских дивизий (одной алжирской и нескольких местных) и находившегося рядом канадского подразделения, растянувшихся на пять километров.