Первая мировая война

Государство южных славян сумело выжить и в период между войнами даже добилось определенных успехов. Регент Александр, который командовал сербской армией во время легендарного отступления в 1915 г., а также во время пребывания под Салониками, стал королем в 1921 г., после смерти отца. Его попытки сформировать общий югославский патриотизм, символом которого стало изменение в 1919 г. названия страны на Югославию, закончились в 1934 г. в Марселе – он был убит хорватскими националистами в самом начале официального визита во Францию. Единство Югославии сохранялось и при его сыне Петре еще 7 лет, вплоть до 1941 г., когда немецкая армия оккупировала Сербию (как австрийская в 1915 г.), а Хорватия объявила о независимости [283].

4 декабря 1918 г. британские войска, шедшие маршем от французско-бельгийской границы, наконец достигли Кельна и установили зону оккупации. Девять дней спустя, 13 декабря, они переправились на левый берег Рейна по мосту Гогенцоллернов. Последний правитель из династии Гогенцоллернов уже больше месяца жил в изгнании в Голландии.

С первых дней мира незаживающая рана поражения и серьезные экономические трудности служили стимулом для революционных сил и роста фанатизма в Германии, Австрии и Венгрии. «Никогда еще за всю мировую историю, – писал 7 декабря в дневнике уроженец Германии сионист Артур Руппин, – государство не сталкивалось с такими ужасными условиями мира и не признавало полного поражения, когда враг не только не ступал на его землю, а наоборот, его армии находились в глубине вражеской территории. Простой человек с улицы не мог понять такой ужасной перемены и чувствовал себя совсем потерянным».

13 декабря президент Вильсон прибыл в Европу. Именно его условия привели к продолжению войны в последние несколько недель и к условиям перемирия, которые Германия уже денонсировала. Именно участие в боях его войск, численностью более миллиона человек, летом 1918 г. стало решающим фактором. Именно его армия, теперь уже трехмиллионная, должна была в 1919 и 1920 гг. сохранить плоды победы. Теперь его представление о новой Европе предстояло проверить за столом переговоров, придав ему вид мирных соглашений. К разочарованию американских солдат, которые жаждали встречи с ним, он не посетил места боев, где они сражались, страдали и в конечном счете победили. Он отклонил предложение устроить смотр в Монфоконе, где прошли самые тяжелые бои, а принял парад в Лангре, причем нашел предлог, чтобы не остаться на запланированный торжественный ужин. Его полем битвы была Парижская мирная конференция, а противниками – бывшие союзники, Франция и Британия, Клемансо и Ллойд Джордж.

Военнопленные из числа союзников возвращались домой, зачастую разгневанные грубым и пренебрежительным, как они считали, обращением в плену. Среди тех, кто вернулся в Британию 14 декабря, был Лиф Робинсон, в 1916 г. награжденный Крестом Виктории как первый летчик, сбивший немецкий самолет над Британией; год спустя его самого сбили над немецкими позициями во Франции. Друзья были потрясены, увидев его скрюченным: он не мог ходить без трости. Через несколько дней Робинсон подхватил инфлюэнцу. Он умер через семнадцать дней после возвращения в Англию – один из 150 000 британцев, военных и гражданских, которые стали жертвой эпидемии, не пощадившей ни одну из участвовавших в войне стран.

Адольф Гитлер, восстанавливающийся после британской газовой атаки, в результате которой он временно ослеп, вернулся в свой полк в Мюнхене 18 декабря. Горечь поражения вылилась у него в ненависть к предполагаемым врагам Германии. Новыми правителями Баварии были социалисты и евреи во главе с Куртом Эйснером. «Мне казалось, я не узнаю город», – писал он семь лет спустя в своей книге Mein Kampf («Моя борьба»). Свой гнев он направил против «еврейских вожаков, губящих наш народ»: 12–15 тысяч их нужно «задушить ядовитыми газами». Их судьбу должны разделить политики и журналисты, поддерживающие власть социалистов в Баварии: «болтуны», «вредители», «предатели революции». Он призвал «самым решительным образом пустить в ход военную силу и раз и навсегда истребить эту чуму».

Через три дня после того, как никому не известный Гитлер добрался до Мюнхена, доктор Томаш Масарик, который всю войну провел в странах, воевавших на стороне союзников, пропагандируя независимую Чехословакию, приехал в Прагу. В ту ночь он спал в Пражском Граде, замке, который останется резиденцией чешского правительства и символом независимости вплоть до марта 1939 г., когда здесь переночует Гитлер, празднуя бескровный захват страны.