9 ноября Германия, лишенная сильной руки и собственной воли, развалилась как карточный домик. Прекратило существование то, ради чего мы жили и творили, ради чего четыре страшных года проливали кровь. У нас не было больше отечества, которым мы могли бы гордиться. Был уничтожен государственный и общественный порядок. Всякая власть отсутствовала. На германской земле воцарился хаос, большевизм и террор, чуждые немецкой нации не только по названию, но и по своей сути. На моей родине действовали рабочие и солдатские Советы, появление которых готовилось долго, планомерно и тайно. В них заседали люди, которые могли бы помочь Германии закончить войну по-другому, но предпочли прикрыться «броней» или дезертировать.
А накануне, 10 ноября, бывший император пересек границу Нидерландов, где нашел себе последний приют в изгнании. 28 ноября Вильгельм II Гогенцоллерн подписал официальный акт об отречении, объявив: «Я отказываюсь навсегда от прав на корону Пруссии и вместе с ним от права на германскую императорскую корону».
При этом он освободил своих офицеров от обязанности исполнять данную ему когда-то присягу.
Капитуляция Германии
Итак, 11 ноября 1918 года Первая мировая война завершилась. Истощенная Германия подписала полную капитуляцию.
В соответствии с условиями Компьенского перемирия германская армия и флот разоружались и демобилизовывались, а Рейнская область была оккупирована союзными войсками.
Также в ноябре 1918 года произошла революция и в Австро-Венгрии, завершившаяся свержением монархии Габсбургов. Австро-венгерская империя прекратила свое существование, распавшись на ряд государств.
Окончательный договор о мире был подписан в Версале 28 июля 1919 года.
Договор заклеймил немцев как нацию-агрессора, возложив на них всю ответственность за начало мировой бойни. Германию обязали выплатить огромную контрибуцию. Кроме того, Германия потеряла 1/8 часть своей территории. Она также лишилась всех своих колоний (они были разделены между победителями в войне), было ограничено право страны иметь вооруженные силы (Германии запретили иметь армию численностью свыше 100 000 человек, и на все виды вооружений были наложены жесткие ограничения). Была создана суверенная Польша с доступом к морю, восстановлена Бельгия, Франции были возвращены Эльзас и Лотарингия, а народы Австро-Венгерской империи получили независимость.
Военный историк С. Р. Будкевич пишет:
«Успеху 1918 года Фош обязан, в известной мере, использованию “моральных” факторов, и теория последних принесла ему пользу в руководстве подчиненных ему союзнических армий. Действие моральных факторов выразилось в колоссальной выдержке, проявленной Фошем в дни угрожающей катастрофы, в умении внушить эту выдержку подчиненным командованиям союзников. Значение имело оперативное искусство французов. Однако решающее влияние на исход войны имело, конечно, колоссальное накопление материальных средств в руках Антанты при полном развитии промышленности, техники и науки для целей войны».
О маршале Фердинанде Фоше стоит, пожалуй, сказать еще несколько слов.
67-летний маршал понимал глубокую эволюцию военного искусства благодаря применению новых средств войны. Он широко применял артиллерию, танки, пулеметы на бронеавтомобилях, способные в любой местности справиться с проволочными заграждениями и с вражескими пулеметами. При этом Фош не говорил об изменениях «человеческого материала», перенося центр тяжести на «механику войны», проводя в жизнь сложную систему операций в условиях трудностей подвоза снабжения из тыла по опустошенной территории при продвижении вперед.
Между тем вопрос «человеческого материала», разложение которого лишь с большими усилиями было предотвращено весной 1917 года, приобрел первостепенное значение. Главная мера, принятая французским главным командованием, заключалась в создании условий боевых действий, оберегающих жизнь солдат. Как техника, так и тактика ведения боя в первую очередь преследовали цель уменьшения масштабов потерь. Боязнь разложения армии вследствие чрезмерной смертности заставляла маршала Фоша сдерживать темп наступления и своевременно заключить перемирие. Правда, впоследствии Фош свою готовность заключить перемирие объяснял иначе – состраданием к солдатам.