Первая мировая война. Катастрофа 1914 года

Во время первых столкновений на севере Франции британцы, несмотря на существенность вносимой ими лепты, полностью подчинялись превосходящим их по численности союзным войскам. Против 1077 немецких пехотных батальонов в начале кампании французы развернули 1108, бельгийцы – 120, а британские экспедиционные войска – всего 52 батальона. С трудом верится, что кайзер действительно, как гласит известный миф, называл британские вооруженные силы «презренной маленькой армией», однако ее абсурдные размеры вполне такую характеристику оправдывали. Войска Френча изначально составляли 16 кавалерийских полков, уже упомянутые 52 пехотных батальона, 16 бригад полевой артиллерии, 5 батарей конной артиллерии, 4 батареи тяжелой артиллерии, 8 инженерных рот, а также корпус обеспечения и прочие вспомогательные части. В дальнейшем – начиная с 1916 года, когда Франция окончательно выбилась из сил, – Британия стала играть главенствующую роль на Западном фронте. Однако в августе 1914 года она угодила в затянувшееся отступление с перерывом на две сдерживающие операции. Пройти победным маршем по Елисейским полям кайзеру помешали прежде всего просчеты и головотяпство собственного командования, а также мужество и многочисленность французской армии и только потом доблесть британцев. Однако это не умаляет восхищения, с которым потомки вспоминают о первых боях британских экспедиционных войск.

На Континенте англосаксонских союзников приняли тепло. Лейтенант Гай Харкорт-Вернон писал 13 августа после марш-броска: «На последней миле половина батальона рассыпалась, принимая от сердобольного населения воду и сидр. Дисциплина отвратительная»{459}. Адъютанты наведывались к бригадным казначеям обменивать английские золотые соверены на местные франки. В кафе на площади Гамбетты в Амьене зародился обычай, который затем распространился по всем европейским фронтам: в 9 вечера, под закрытие, все посетители, военные и гражданские, дружно вытягивались во фрунт и слушали исполняемые оркестром государственные гимны союзных стран. При этом пожилые служительницы в местных общественных банях жалели иностранцев, как ягнят, которых ведут на заклание. Разнося бесплатный чай, они вытирали слезы, приговаривая: «Бедняжки англичане, вскоре их всех перебьют».

Правому флангу армий Мольтке предстояло маршировать дальше всех, чтобы выполнить свою задачу по окружению войск Жоффра. С боями проложив себе путь через Льеж, немцы отрядили два корпуса преследовать бельгийскую армию (отступающую на северо-запад к укрепленному Антверпену в надежде на то, что подоспеет поддержка французов), а также брать Брюссель и обеспечивать охрану линий связи. Эти дополнительные задачи значительно ослабили предпринимаемый согласно плану Шлиффена натиск в южном направлении. Бельгийские войска на масштабные наступательные действия были не способны, поэтому немцы вполне могли добить их позже, после того как разберутся с французами.

В третью неделю августа армии Александра фон Клюка и Карла фон Бюлова общей численностью свыше полмиллиона упрямо двигались через Бельгию на юг, к французской границе. Некоторые очевидцы испытывали благоговейный трепет перед этой, как им казалось, несокрушимой мощью. Вот как описывал триумфальный вход немецких войск в Брюссель 20 августа в 15:20 американский литератор и журналист Ричард Хардинг Дэвис: «Это были уже не просто марширующие солдаты, а что-то сверхъестественное, нечеловеческое, какая-то стихийная сила вроде оползня, цунами или лавы, льющейся рекой по склону горы. Неземное, таинственное, призрачное»{460}. Хардинг Дэвис поражался, как грозно звучит «Отчизна, моя отчизна!», исполняемая на тысячу голосов, «словно удары гигантского свайного копра».

Что касается их командующих, то 68-летний Клюк был жестким, закаленным в боях военным, который, не отличаясь благородным происхождением, выбился наверх благодаря собственным заслугам. Бюлов, ровесник Клюка, напротив, был прусским аристократом и был старшим над Клюком, хотя тот на поле боя довольно часто игнорировал этот факт. Мольтке, считая Бюлова лучшим из своих генералов, доверял ему самые ответственные операции, однако вскоре станет очевидно, что преклонный возраст не позволяет ни Бюлову, ни Клюку сыграть ведущие роли в величайшей военной кампании за всю историю. В обеих армиях Бюлова и люди, и лошади валились с ног. В одной только кавалерийской дивизии в первые две недели боевых действий от изнеможения погибли 70 лошадей, а остальные в большинстве своем едва могли изобразить рысь. Никакого систематического отдыха для марширующих войск, которым требовалось беречь силы и обрабатывать стертые ноги, не предполагалось.